— Не за что, князь. Для нас это честь, что твой младший сын стал приближенным будущей невесты царя. Кстати, он не женат, а у Марии есть сестра. — Меншиков хитро взглянул на собеседника — Супруга твоего сына — сестра царицы, как тебе такой вариант родства с императором?
— Очень ценное предложение, Александр Данилович. Но точно ли Мария Меншикова станет императрицей? Император явно к ней не расположен и за три года до его совершеннолетия все может измениться? м
— Вот именно! Стерпится — слюбится. Петр Алексеевич еще мальчик и не понимает женской прелести. Но уж за три года все поменяется!
— Что ж, я польщен твоим предложением, светлейший князь. Подождем этой счастливой перемены и объявим о помолвке наших детей!
Подошедший лакей принес бокалы с вином и два князя выпили, закрепляя союз. Когда Меншиков удалился в сторону императора и прибывшего герцога, к Дмитрию Голицыну подошел его тридцатилетний старший сын Сергей, камергер юного императора. Оба задумчиво смотрели, как окруженные толпой придворных беседуют царь и бискуп любекский.
— Меншиков предложил женить Алешку на своей дочери?
Голицын кивнул.
— Хорошая партия, но спешить не стоит.
Отец взглянул на сына.
— Ты что-то знаешь?
Сергей разглядывал серьёзное лицо мальчика-императора.
— Петр стал скрытен последние дни, но одно он не скрывает…
— Нежелание жениться на дочери Меншикова. Думаешь, князю не удастся переубедить императора?
— Думаю, не удастся. Петр упрям и того, кто на него давит, ждут неприятности.
— А как же помолвка?
— Это всего лишь помолвка. Мне кажется, царь воспринимает её как пустую формальность и чего-то ждет.
— Чего же?
— Отец… последние дни Петр Алексеевич много времени проводит с гвардейцами. У него там уже много приятелей и для них он если не командир, то уже свой это точно. Если лейб-гвардии придется выбирать между генералиссимусом и царем, как думаешь — за кем они пойдут?
— Без сомнения, они будут верны присяге царю, но хватит ли у мальчика решительности и силы для такого противостояния?
— Мне иногда кажется, что Петр Алексеевич гораздо старше, чем выглядит. Как будто мы с ним ровесники или он даже старше. Поверь, отец, император сможет добиться своего!
— Вот как! Тогда будем ждать и стараться не попасть под лавину, когда она начнется. Кроме того, Меншиковы хоть и богаты но худородны для того чтобы родниться с потомками Гедимина!
Худощавая высокая брюнетка и яркая живая блондинка неторопливо прогуливались по парку рядом с дворцом Светлейшего князя в сопровождении своих придворных.
— Ну как тебе герцог, Лиза? Сестра улыбнувшись, пожала плечами.
— Вроде неплохой.
— Да он тебе понравился! Неужели ты влюбилась с первого взгляда?
— Как можно! Мы два слова только сказали! И потом он мой будущий муж!
— Да. Скоро мы обе станем герцогинями и уедем в Европу.
— Почему ты так думаешь?
— Меншиков не оставляет нам выбора. Он боится нас с Карлом. Ждет — не дождется, когда мы уедем из Петербурга. Да и вас ожидает та же участь.
— Может попросить Петрушу помочь? Мы же друзья!
— Ты сама в это веришь? Меншиков всесилен, а Петя еще мальчик. Ах, мама! Как же ты могла так с нами поступить! Девушки перекрестились.
— Петр может и мальчишка, но он император! В последние дни он меня даже пугает. Развлекается как-то по-другому, все время о чем-то думает, пишет свои дурацкие бумаги. Молчит, а если говорит, то как-то странно… будто и не мальчик вовсе, а старик!
— Я слышала, Тимофей Архипович, сказал что во внука вселился дух его деда!
— Об этом все говорят и не надо быть юродивым для этого. Только никак Петя не похож на нашего папу. Я даже спрашивала его о всяких вещах, которые только папа мог знать, проверяла — а он даже не понял ничего. Сказки это все — а Архипович вообще сумасброд и мошенник!
— Ну, наверное. Оставим эту загадку Петербургу. Скоро я уеду в Киль, а ты в Любек. Это совсем рядом! Будем гостить друг у друга и не думать о всяких Меншиковых и мудрых императорах-мальчиках!
Уже поздно вечером вице-канцлер российской империи барон Андрей Иванович Остерман вернулся к себе домой вместе с родным братом Иоганном, учителем немецкого языка цесаревен. Дома их встретила хозяйка Марфа Ивановна, урожденная Стрешнева, и четверо малолетних детишек. Хорошо поужинав, братья сели в гостиной, раскурили трубки и, глядя в огонь камина завели разговор.
— Что тебя беспокоит, Генрих? — спросил брат вице-канцлера.