— Нужно при моей канцелярии организовать стол по сбору новостей на манер Бюро переводчиков в «La Gazette». Пусть юнкеры не только мне доклады строчат, но и приносят всякие известия. Юсупов вместе с тобой эти новости отсортирует и можно будет публиковать их в «Ведомостях», а также не откладывая размещать на стене где-нибудь на Бирже для всеобщего уведомления.
Получится не совсем то, что было у Ренодо и не так, как в первых телеграфных информационных агентствах. В отличии от Шарля-Луи Аваса, создавшего в 1835 году первое агентство печати Гавас (позже переименованное в Франс Пресс), у меня пока нет телеграфа, нет рекламного рынка и печатное издание пока что одно-единственное. Но информация имеет ценность сама по себе, даже на таком убогом носителе как доска объявлений в деловом центре империи.
Обычно в разъездах по Неве и её рукавам я использую многовесельный баркас. Охранник сели на вёсла, сержант разместился на носу, а на корме, рядом с рулевым расположились я и Левенвольде. Свита, состоявшая из отца и сына Долгоруковых, а также секретаря Яковлева устроилась на втором баркасе.
Нужно было переплыть Неву от Летнего дворца к Петропавловской крепости. Я как обычно разложил на коленях бумаги, благо дождя и ветра сегодня не было, и углубился в чтение. Мои размышления прервал возглас Рейнгольда.
— Что он делает, dummkopf!
Подняв голову я увидел приближающийся берег с перестраиваемым из земляного в каменный Нарышкиным бастионом. Обычно тут кишат работники с тачками, каменщики и землекопы, но сегодня на удивление безлюдно, только группа солдат толпится на временной пристани. Делать крюк через Ивановские ворота нет смысла, по деревянным мосткам через стену отсюда ближе добираться до Трубецкого бастиона, где расположена Тайная канцелярия. Обернулся в ту сторону, куда указывал камергер и увидел совсем рядом сзади борт небольшого судна типа яхты с глухим треском налетевшей на баркас сопровождения. Пассажиры шлюпки с криками и ругательствами посыпались за борт, а корабль уже догонял нашу шлюпку.
— Заворачивай! — крикнул сержант, и рулевой запоздало налёг на рулевое весло.
На корабле суетились матросы, убирая парус и сбрасывая якорь. Неожиданно над планширом появились люди в диковатых малахаях и засвистели стрелы. Левенвольде схватил меня за плечо и сильным рывком потянул со скамьи. В следующее мгновение он дёрнулся, словив свою стрелу, и за борт я перевалился уже один.
Вода обожгла холодом, но мысли были кристально ясные. Поднырнул под днище лодки и, стараясь не потерять ориентацию, вынырнул с другой стороны борта. Осторожно поднял голову над поверхностью воды и огляделся. Со стороны яхты слышались голоса, а от пристани отчалила шлюпка с солдатами и направилась к нам. На стенах крепости по-прежнему не видно солдат и подплывающие в лодке тоже не выглядели обеспокоенными внезапным нападением на царский выезд. Что-то мне не хочется сейчас выяснять степень их лояльности к моей власти.
Погрузился в воду и принялся сбрасывать отяжелевший кафтан и туфли. Палаш я потерял ещё раньше. В баркасе послышался стук и скрежет. Дёрнувшись, он двинулся в сторону яхты. Вынырнув, я поплыл следом и осторожно выглянул со стороны кормы. Яхта была совсем рядом. Несколько матросов подтягивали баркас к борту судна за канаты прикрепленные, очевидно, к металлическим кошкам. Чуть дальше в сторону левого берега Невы видны над водой несколько голов людей, торопливо уплывающих прочь. Кое-кому из моей свиты повезло больше, чем тем, кто находился рядом со мной. Мелькнула мысль поплыть за ними, но лучники к новому беглецу могут отнестись не так снисходительно, если решат, что он с головного баркаса. Целили явно в царя и, только прикрывший вовремя своим телом Левенвольде, уберёг меня от гибели.
Время поджимало. Скоро люди с приближающегося бота смогут меня увидеть. Вдохнув поглубже нырнул. Полгода тренировок во всех подходящих водоемах и в бассейне позволили мне сейчас без проблем проплыть в мутной невской воде до кормы яхты под названием «Елизабет». Её капитана я знал и ценил. Зачислил Белосельского в число своих юнкеров, но, похоже, верность цесаревне Екатерине Иоанновне, любовником которой он был, превысила преданность присяге. Вынырнул, осторожно перевёл дыхание и попытался безуспешно за что-нибудь зацепиться. С противоположной стороны слышались голоса. Не все говорили по-русски, но голос унтер-лейтенанта я узнал.
— Подтягивайте баркас и сбросьте трупы в воду! Быстрее, сучьи дети! Меня начало знобить. Октябрьская водичка в наших широтах не располагает к длительным купаниям. Камзол намок и стеснял движения. Пришлось его скинуть. Дрожащую челюсть судорожно стискивал, боясь, что стук зубов меня выдаст. Между тем к яхте подплыла шлюпка от крепости и я расслышал ещё один знакомый голос.