– Небольшие года ещё, Петрушенька, небольшие. Ты ещё только начинаешь жить. Твоя жизнь впереди, тебе ещё многому учиться нужно. Не думай, что легко державой управлять. Мой отец покойный, а твой дед, богатырём был, но и то часто тяжёлой думе предавался, поникнув своей могучей головой. На помощников своих много не полагайся. Верь больше своим глазам, а не чужим. Особенно на Долгоруковых много не полагайся, себя им в руки не отдавай. Слух идёт, что князь Алексей задумал женить тебя на своей дочери.
– Что же, и женюсь, женюсь. Ведь ты не хочешь быть моей женой, так я женюсь на Долгоруковой.
– Смотри, не вышло бы с твоей невестой Долгоруковой то же, что и с Марией Меншиковой.
– Этого никогда не может быть. Долгоруковы мне преданы, особенно же князь Иван.
– Ох, уж этот мне князёк! Совсем тебя испортил он! И не я одна так думаю, а многие.
– Так все вы ошибаетесь, все! Князь Иван – мой искренний и преданный друг! Он желает мне добра и счастья, и ничто не заставит меня изменить к нему своего отношения! – громко проговорил император-отрок и, не сказав более ни слова, быстро вышел.
IV
Коронация императора-отрока отличалась особою торжественностью и блеском. Торжества длились несколько дней подряд и сопровождались придворными великолепными балами, угощениями для народа, а также роскошными фейерверками и иллюминацией.
В дни коронации Пётр наградил своих приближённых: князья Долгоруковы были назначены членами Верховного тайного совета, а царский любимец, Иван Долгоруков, – обер-камергером.
Хитрый дипломат Андрей Иванович Остерман по-прежнему пользовался расположением и доверием юного государя, но никак не мог приохотить его к занятию науками.
С переездом двора в Москву в 1728 году, как говорит историк, «потехи» Петра II окончательно взяли верх над ученьем и серьёзными занятиями. Ребёнок-император предался всецело увеселениям, и в особенности охоте. Но на этот раз виновником его рассеянной жизни был уже не Иван Алексеевич, а отец фаворита, Алексей Григорьевич Долгоруков, задавшийся целью непременно обвенчать Петра II с своею дочерью, княжною Екатериной.
На семейном совете Долгоруковы решили помогать Алексею Григорьевичу в осуществлении этого плана, только один Иван Долгоруков высказался против этого.
– Что ты, отец, задумал?.. Наша Катя вовсе неподходящая невеста государю, – возразил он отцу.
– Неподходящая, ты говоришь? А дозволь узнать – чем?
– А тем, во-первых, что она старше государя, а во-вторых, нрав у неё крутой, капризный.
– Ты говоришь так потому, что не любишь Катю и не желаешь ей счастья, но всё-таки она будет царицею.
– Едва ли!
– А я говорю: будет, будет… Или ты пойдёшь против меня, отца?
– Не против тебя, батюшка, я пойду, а против неправды. Наш государь одной неправдой окружён. Впрочем, делайте, как хотите, мешать я вам не буду Мне с вами не справиться: вас много, я один, – с тяжёлым вздохом проговорил князь Иван.
– Завтра государь отправляется на охоту в наши заповедные леса и обещал посетить наши Горенки… Ты поедешь ли? – спросил у сына Алексей Долгоруков.
– Нет! Скажусь больным и не поеду… Без меня вам же лучше будет. Некому будет государя остановить.
– Эх, Иван!.. И язык же у тебя!.. Что бритва!.. А ты когда же на Шереметевой женишься?
– Не знаю.
– Видно, ещё не перебесился!.. Жаль Настеньку Трубецкую[12] покинуть?.. Так, что ли? Ты думаешь, твои шашни мне неизвестны? Думаешь, не знаю, как ты князя Никиту Юрьевича Трубецкого за нос водишь? Всё я знаю, всё знаю…
– Твоё знание при тебе и останется, – холодно и спокойно возразил отцу князь Иван.
– А если невеста узнает про твои любовные проделки?
– Наташа и без того всё знает, я сам рассказал ей.
– И после твоих рассказов она идёт за тебя? – с удивлением воскликнул Алексей Долгоруков.
– Да, идёт…
– Или она дура набитая, или уж чересчур крепко полюбила тебя!.. Когда же обручение будет?
– На днях… Государь дал слово быть.
– Государь к тебе благоволит… Только гляди, Иван, крепче держись за государя… Врагов у тебя немало. Князь Трубецкой – первый твой враг.
– Не боюсь я его, не боюсь. Знаю, за что злобится.
– Ещё бы не злобиться, когда ты жену у него отнял.
– Не моя вина, если он не сумел сберечь свою жену.
– Ну ладно; это – дело твоё, а я за тебя – не ответчик. Об одном прошу: не порти нашего дела и против счастья всей нашей семьи не иди.
– Смотри, отец, не ошибись! Чаешь счастья, не получи несчастья!
– Типун тебе на язык! Ты, как чёрный ворон, одно лишь несчастье и сулишь, – сердито вымолвил старый князь. – Лучше уйди! Ты только на то и горазд – отца расстраивать.
12
Трубецкая (урожд. Головкина) Анастасия Гавриловна (170? – 1735) – дочь государственного канцлера Г. И. Головкина, жена, с 1722 г., генерал-поручика Н. Ю. Трубецкого.