Секретное письмо, написанное самим Суворовым 5 июля, придает нашим догадкам известную вероятность: «Секретно. Ордер господину майору Пеутлингу, обретающемуся при команде в Ораниенбауме. По получении сего, немедленно изволте вынуть из комнат обще с господином советником Бекелманом бывшего государя мундир голстинской кирасирской или пехотной, или драгунской, которой толко скорее сыскать можете, и запечатат комнаты опят вашею и советника печатми, и прислать оной мундир немедленно с сим посланным. Как тот мундир будете вынимать, то старатца, чтобы оной, кроме вас двух, видеть ниже приметить хто мог, и сюда послать, положи в мешок, и запечатать и везен бы был оной сокровенно, а ежели господин Беккельман незнает в которых бы покоях тот мундир сыскать можно, то можно о том спросить тех, который были при гардеробе. Генерал по-рутчик В. Суворов. С.П. Бурх 5 июля 1762 году»23.
Упомянутый в письме Суворова Карп Григорьевич Бекельман с 1744 года являлся экономом Ораниенбаумского дворца; Андрей Пеутлинг был секунд-майором Воронежского пехотного полка. Причину отъезда Суворова Пеутлинг, по-видимому, не знал. Это следует, как мы полагаем, из сохранившегося черновика его письма к шефу: «По присланному сего текущего месяца 5 числа от его светлости генерал-адъютанта графа Кирилы Григорьевича Разумовского, писанному июля 4-го дня от него вам по имянному Ее императорского величества высочайшему указанию велено ехать вам (эти слова в черновике зачеркнуты. – О. И.) в Санкт-Петербург и о протчем сообщено, с которого при сем посылаем к Вашему Превосходительству копию, а впротчем обстоит все благополучно. Июля 5 дня 1762 года послано»24. Никаких других важных писем на имя В.И. Суворова в его отсутствие не поступало, о чем свидетельствует «Опись делам, касающимся к содержанию в Ораниенбауме караула», составленная 9 июля в связи с тем, что на смену А. Пеутлингу был назначен секунд-майор Аршеневский, принявший под расписку все дела25.
Из письма Суворова следует, что, попав в Петербург, он был сразу привлечен к проблеме похорон Петра Федоровича, для чего, вполне вероятно, и был срочно вызван из Ораниенбаума. Можно предположить, что К.Г. Разумовский, зная о смерти бывшего императора, не хотел приезда Василия Ивановича. Почему? Как мы полагаем, убийство Петра III было результатом тонко задуманного заговора против Екатерины группы лиц, желавших обезопасить себя и связать руки императрице. Безнаказанность их в том тяжелом переходном положении была практически обеспечена. Однако они все-таки крепко побаивались верного императрице и сурового Суворова.
Как сообщают современники, Петр Федорович лежал в гробу в своем любимом бело-голубом голштинском мундире26. Не исключено, что он завещал так себя схоронить. Но можно также предположить, что подобное одеяние покойника дополнительно свидетельствовало, что здесь прощаются не с бывшим русским императором, а с иностранцем – еще один аргумент в пользу тех, кто совершил переворот 1762 года.
Письмо написано на большей части полулиста, нижняя часть которого, скорее всего, была оторвана самим Орловым. Оно было сложено в У и представляло квадрат со стороной в 55 миллиметров. На одной из поверхностей этого квадрата находится сделанная рукой А. Орлова надпись: «Матушке нашей всероссийской», а на другой – красная сургучная печать, представляющая овал с профилем античного (по-видимому, древнегреческого) персонажа. Очень вероятно, что это оттиск инталии, использовавшейся с античных времен в качестве печати. Откуда эта вещь оказалась у Орлова? Не исключено, что инталия (или кольцо с ней) была дана ему самой Екатериной, большой, как известно, любительницей и собирательницей резных камней27. Тут стоит упомянуть такую деталь: при описывании вещей умершего в 1820 году незаконного сына А.Г. Орлова – А.А. Чесменского были обнаружены «шесть перстней с антиками в коробочке»28. Не был ли один из них на пальце его отца в июльский день 1762 года?
Несомненный интерес представляет имеющий трапециевидную форму вырыв в нижней части письма. Начиная с первой публикации в 1907 году и во всех последующих изданиях второго письма Орлова указывается, что в этом месте находилась подпись Орлова, которая была «оторвана». Это объяснение, как мы попытаемся показать, противоречит не только здравому смыслу, но и внимательному изучению подлинника. Вот текст письма: «Матушка наша милостивая государыня. Не знаю што теперь начать, боюсь гнева от вашего величества штоб вы чево на нас неистоваго подумать не изволили и штоб мы не были притчиною смерти злодея вашего и всей Роси также и закона нашего. А теперь и тот приставленной к нему для услуги лакей Маслов занемог, а он сам теперь так болен што не думую штоб он дожил до вечера и почти совсем уже в беспаметстве, о чем уже и вся команда здешняя знает и молит бога штоб он скорей с наших рук убрался. А оной же Маслов и посланной офицер может вашему величеству донесть в каком он состояни теперь ежели обо мне усумнится изволите. Писал сие раб ваш… рны…»