Петр проявлял склонность к искусству: любил музыку, живопись и кукольный театр. Особенное пристрастие он питал к скрипке и на придворных концертах часто играл партию первой скрипки.
В записках Штелина дается подробная характеристика Петра. «От природы судил довольно хорошо, но привязанность к чувственным удовольствиям более расстраивала, чем развивала его суждения, и потому он не любил глубокого размышления. Охотно читал описания путешествий и военные книги».
Любя до самозабвения военное искусство, Петр, как ни странно, был труслив: боялся грозы, стрельбы и охоты. На словах не страшился смерти, но на самом деле боялся всякой опасности, его «нельзя было принудить подойти ближе других к медведю, лежащему на цепи, которому каждый без опаски давал из рук хлеба…».
1745 год был полон знаменательных событий. Наконец-то Петру удалось избавиться от ненавистного Брюммера. Между деспотичным наставником и его подопечным все еще происходили бурные стычки. Как-то в Петергофе обер-гофмейстер накинулся на великого князя с кулаками. Штелин бросился между ними, приняв удар на себя.
— Эта ваша выходка должна быть последней! — крикнул в ярости Петр. — В первый раз, как только вы, Брюммер, осмелитесь поднять на меня руку, я проколю вас вот этой шпагой.
Спустя несколько недель после этой сцены в Петергоф прибыл императорский посланник барон Герсдорф и представил диплом, объявляющий великого князя, как совершеннолетнего, герцогом Голштинским. Петр на радостях громко прочитал диплом Брюммеру и Берхгольцу.
— Вот, господа, наконец исполнилось то, чего я давно желал: я владетельный герцог — ваш государь! Теперь моя очередь повелевать. Прощайте! Вы мне более не нужны, и я постараюсь возвратить вас в Голштинию!
В этом же году великий князь женился, и императрица подарила ему Ораниенбаум, который отныне становится его резиденцией. Здесь-то и проявилась в полной мере страсть Петра к военному искусству. Он выстроил крепость, учредил арсенал, основой которого стал купленный у Брюммера превосходный оружейный зал, организовал роты из придворных кавалеров и прислуги. Сам стал капитаном, а князя Репнина назначил своим адъютантом. Ежедневно с четырех часов до поздней ночи проводились учения, маршировки, маневры. По вечерам и утрам с вала крепости производилась стрельба.
Елизавета долго считала племянника несовершеннолетним. Только через несколько лет после бракосочетания она серьезно обратила внимание на ребячества Петра. Кроме духа противоречия, в нем сидел еще более беспокойный дух озорства. Великого князя постоянно подмывало выкинуть какое-нибудь коленце и похохотать, и он не стеснялся ни местом, ни временем, ни лицом.
Во многом Петр останется ребенком до самой смерти. Он отличался чрезмерной болтливостью, от которой его безуспешно пытались отучить. Выговаривала ему Елизавета и за жестокость по отношению к окружающим, за «нечувствительность к несчастию людей и мучениям животных». У великого князя проявлялась наклонность к садизму. Вероятно, причиной этому (кроме воспитания в Киле) была его импотенция. «Великий князь был неспособен иметь детей от препятствия, устраняемого у восточных народов обрезанием, но которое он считал неизлечимым», — сообщал в Версаль французский резидент при русском дворе де Шампо.
Императрица, женив племянника, не удосужилась освидетельствовать его по медицинской части. Год за годом проходят, а детей нет. Она обвиняет в «бесплодии» Екатерину. Восемь лет великая княгиня была молчаливым свидетелем бессилия мужа, что отразилось на их взаимоотношениях. Наконец догадались подвергнуть медицинскому исследованию не только Екатерину, но и Петра. Узнав заключение медиков, Елизавета Петровна поражена и принимает поистине соломоново решение.
Чтобы обеспечить трон наследником, императрица решается на операцию Петра и… — подбирает любовника для его жены. Расхлебывать пришлось Екатерине. Не подозревая, что кроется за настойчивым ухаживанием Салтыкова, и не зная истинную цену его признаниям, она страстно полюбила молодого красавца. К этому времени Петр перенес операцию и стал полноценным. Именно Салтыков уговаривает великого князя выполнить супружеский долг по отношению к нелюбимой жене. До сих пор среди историков ведутся споры — чьим же сыном являлся Павел?
Наконец-то родился долгожданный наследник. Елизавета Петровна лишает Петра с Екатериной «родительских прав» и радости наблюдать за ростом и развитием ребенка. Она сама воспитывает Павла и все надежды связывает с ним. К накопившемуся охлаждению между венценосной теткой и племянником добавляются политические разногласия.