Но и тут сразу же появляются свои серьезнейшие «но»…
Во–первых, Швеция к тому времени явственно шла к упадку. Страна надорвалась в войнах с Польшей. Страшный «Потоп», когда в 1648 году практически вся территория Польши оказалась завоевана и оккупирована Швецией, дорого обошелся не только полякам. Карла XII с его культом войны поддерживали в основном молодые армейские офицеры, жаждавшие славы и воинских почестей. Войну, которую упорно вел Карл, в Европе называли «войной чести». То есть это была война, которая вообще–то ни за чем не нужна, но отказаться от которой невозможно, не поставив под сомнение свою личную храбрость. На сопляков–дворянчиков, которым не приходилось зарабатывать на хлеб, это действовало. Но грубые, приземленные бюргеры и дворяне постарше (в чьих руках обычно и сосредотачивались материальные ценности), заседавшие в парламенте–ландтаге, регулярно отказывали королю в ассигнованиях на войну. Эти скучные типы без знаменитых предков, гербов и дедовских шпаг не понимали, как это прекрасно и почетно — воевать. Все они говорили про свои тоскливые налоги, бюджет и прочую скукотень, от которой у короля сводило скулы зевотой. Но деньги были в их руках, и как ни сопротивлялся король, они все «закручивали краник» — давали все меньше денег для разорявшей и изнурявшей Швецию совершенно не нужной ей войны.
Шведские крепости в Прибалтике ветшали. Карл не подавал им никакой помощи, увязнув в более престижной войне с саксонским курфюрстом Августом, королем польским и союзником Московии. Пётр же в войне в Прибалтике вернулся к первобытным средствам устрашения времен Ивана IV, бросавшего на немцев в Ливонскую войну первобытных татар и башкир.
«Шереметев переправился за Нарову, пошел гостить в Эстонии таким же образом, как гостил прошлый год в Лифляндах. Гости были прежние: козаки, татары, калмыки, башкирцы, и гостили по–прежнему… Шереметев вошел беспрепятственно в Вещенберг, знаменитый в древней русской истории город Раковор (современный Раквере. — А.Б.), и кучи пепла остались на месте красивого города. Та же участь постигла Вейсенштейн, Феллин, Обер–Пален, Руин; довершено было и опустошение Ливонии. В конце сентября Борис Петрович возвратился домой из гостей: скота и лошадей… было взято вдвое против прошлого года, но чухон меньше, потому что вести было трудно»
(Мэсси Р. Пётр Великий. Т. 1—3. Смоленск, 1996. С. 8)Как следует из текста, «чухон» (эстонцев) дикари попросту перерезали. Если это некая клевета на славное воинство Петра, я рад буду услышать другое объяснение этому «вести было трудно, потому привели меньше».
Позволю себе не присоединяться к задорному тону С.М. Соловьева и не считать тактику выжженной земли великим достижением русской армии. Деянием предков, которым следует гордиться. Напомню также о страшной резне во всех взятых московитами городах: Мариенгофе–Алуксене, где был взят знаменитый пастор Глюк, а среди его служанок — будущая императрица Екатерина, в Нарве и в Орешке, в Ниеншанце и в Ижоре.
Шведы, у которых оставалась такая возможность, выезжали в Швецию, домой, а местные русские и немцы достаточно легко присягали московитам, массовой опоры у шведской армии тут не было.
Сам Карл 15 лет не был в Швеции, все воевал в Германии и в Польше. Его война в 1708—1709 годах против Московии, когда он одновременно пытался натравить на Москву украинцев Мазепы, татар и турецкого султана, приводится военными историками как типичнейший пример пренебрежения основными правилами военного искусства. Карл постоянно наступал недостаточными силами, не обеспечив коммуникаций; он недооценивал противника; у него была плохая разведка; не составлялся предварительный план боя. Карл позволял себе самые фантастические расчеты на союзников, которые и не думали всерьез помогать.
Этих «проколов» Карла не отрицают даже те шведские историки, которые вообще–то охотно говорят о других качествах этого полководца: стремительности его переходов, умении громить превосходящего противника, внезапности и быстроте действий, исключительной личной храбрости (Тарле Е.В. Северная война и шведское нашествие на Россию. М., 1958).
В битве при Полтаве участвовали лишь 16 тысяч предельно измотанных шведских солдат (передовой отряд, по существу) при 2 орудиях. А против них стояли 10 тысяч свежих русских солдат при 72 (по одним данным) или 112 (по другим) орудий.
Длилась Полтавская битва, кстати говоря, всего два часа… Так огромен был перевес русской армии, и особенно артиллерии, которая косила шведов как хотела.
Остается присоединиться к В.О. Ключевскому с его жесткой, но верной оценкой: