Но ведь Пётр I и строил флот! Для Черного моря — под Воронежем, для Балтики — во многих местах! Да, строил… Строил, но только не флот, а нечто непонятное. Нечто, сварганенное на скорую руку, без всякого соблюдения технологии. Все флоты, построенные Петром, сколочены в ударно короткие сроки из сырого леса, черт те из чего, и представляли собой еле держащиеся на поверхности воды плавучие гробы.
Умение выбирать лес для постройки корабля, умение правильно сушить, учитывая сорта и виды дерева, направление и силу ветра, влажность, освещенность и так далее, считалось важнейшими умениями корабела.
Не менее важно было просмаливать дерево, пропитывать его дегтем, смолой. Опять же важно было знать, как именно пропитывать древесину, какие соотношения смолы брать, до какой температуры нагреть, сколько раз пропитать. Многие мастера хранили секреты собственных смесей для пропитывания корабельной древесины. За одни эти «ноу–хау» и фирмы, и государства перекупали друг у друга опытных корабелов, хранителей секретов совершенства.
Чем старательнее соблюдалась технология сушки и пропитки, тем дольше мог служить корабль. В английском флоте, громившем Наполеона под Трафальгаром в 1806 году, были суда, помнившие времена Петра. Резная наяда, смотревшаяся в окрашенные заревом воды Трафальгарского залива, столетием раньше могла смотреться в воды Белого моря, а долговязый царь варваров осматривал её, похлопывал рукой, стоя в прыгавшей на волнах лодке.
Трудно сказать, как могла сложиться судьба Черноморского флота: его ведь сожгли после 1711 года. А вот судьбу Балтийского флота проследить удается неплохо, и надо отметить — очень мрачная это судьба. Потому что этот флот, построенный без соблюдения технологических правил, примитивнейшим образом гнил. Ведь строили корабли крайне поспешно: «давай–давай!», «время не ждет, чтобы к завтрему были!»
До 1708 года — на Балтике только небольшие фрегаты и гребные суда, и только с 1709–го началось ускоренное строительство флота и Кронштадта. Но до 1714–го строились только 50–пушечные корабли, и пришлось в 1712—1714 годах купить на Западе шестнадцать 50—60–пушечных судов
Правда, в 1713—1714 годах в Архангельске построено из лиственницы семь 52–пушечных судов, но тяготы были такие, что с 1715 года в Архангельске строительство судов было свернуто.
В 1715 году из 20 действующих кораблей 16 были куплены за границей, и все планы постройки регулярно не выполнялись. В 1718–м планировалось построить девять 70–пушечных кораблей и двенадцать 66–пушечных, а реально построили всего один 70–пушечный.
Тем более после смерти Петра строительство кораблей Балтийского флота почти сворачивается. В 1726–м заложен только один 54–пушечный корабль, в 1727—1730 годах новых судов вообще не строят.
При Анне вели дискуссии о кораблях, и было высказано даже мнение: а может быть, парусный флот на Балтике вообще не очень и нужен? Может, оставить там только галеры?
В конце 1731 года было 36 линейных, 12 фрегатов, 2 шнявы — но это все на бумаге. На самом деле только 8 судов из этого флота могли ходить в океане и 13 — в Балтике, близ берегов. В 1741 году флот попросту не смог выйти из гавани навстречу шведскому флоту. В 1742 году — просто не решился выйти из гавани, хотя числом вымпелов шведский флот превосходил.
Дело в том, что средний возраст службы корабля составлял 5 лет, потом суда вульгарным образом гнили. Тем более полупресная вода плохо действует даже на суда, построенные с соблюдением должной технологии. А тут еще при малейшей неисправности вести суда приходилось в Петербург, на совсем пресную воду — в Кронштадте очень слабой была вся ремонтная база, и корабли чуть что вели в столицу.
Строительство же выливалось в такую копеечку, что плавучий гроб из сырого дуба и со сроком службы в пять лет получался как бы отлитым из золота. Ведь ближайшие от Петербурга дубовые леса находятся километров за 600, на Дону и на Волге! Транспортировка стволов страшно дорога, помещики не хотели рубить эти леса, считая их своим ценным достоянием, а если лес все же рубили, не хотели сажать дубы, ничего не понимая в восстановлении лесов.