Обучение велось «в три класса», два младшие из них ― математические, старший ― навигаторский. Правда, в каждом из классов сидели обычно по нескольку лет, и учились не три года, а чаще всего 7 или 8.
В 1703 году в Навигацкой школе училось 300 подростков, в 1711–м ― уже 500.
На базе Навигацкой школы, её кадров создавались новые специализированные школы ― Инженерная, Артиллерийская, Адмиралтейская. Учеников и выпускников Навигацкой школы ставили учителями в цифирные школы.
В 1715 году старшие Навигацкие классы переведены в Петербург, где на их основе сделана Академия морской гвардии (Морская академия). А младшие классы были закрыты только в 1752 году, при Елизавете.
В общем, идиллия, да и только, если бы не два обстоятельства.
1. Во все школы, созданные Петром, учеников определяли не по собственному желанию и не по желанию их родителей. В самом лучшем положении оказывались дети купцов или богатых, лично свободных посадских людей ― они–то могли выбирать учение и свободно выходить из него. А для детей дворян речь шла не о свободном выражении воли, нет! Речь шла о своего рода «учебной повинности», когда никакой воли у будущего ученика не было и в помине.
Учение было СЛУЖБОЙ. Жили ученики (даже москвичи) в казарме, а в классной комнате постоянно сидел солдат с палкой или пучком розог. Этот солдат вовсе не выполнял распоряжения учителей, а сам, по своему усмотрению, мог наказывать учеников.
2. Как это часто бывало с затеями Петра, работа школ не имела никакого экономического фундамента.
В 1711 году дошло до того, что ученики Навигацкой школы разбежались, чтобы не помереть от голода. Ловили их с солдатами, но поймали не всех; кое–кто потом «выплыл» ― в купцах, в рядах служилого люда, а кое–кто из сбежавших тогда, в 1711 году, так и пропал «безвестно». Невольно напрашивается нехорошая мысль ― или ребята погибли от голода (помяни, Господи…), или прибились к разбойникам (тоже погибли, только социально).
В 1714 году опять писались слезные челобитные, что ученики, пять месяцев не получая ни копейки,
«не только кафтаны проели, но и босиком ходят, просят милостыню у окон».
Генерал–адмиралу Апраксину, лицу, так сказать, кровно заинтересованному в Навигацкой школе, доносилось:
«Ежели школе быть, то потребны на содержание её деньги, а буде деньги давать не будут, то лучше распустить, понеже от нищенства и глада являются от школяров многие плутости».
В Академии морской гвардии ― в Морской академии (в Петербурге! Под самым что ни на есть государевым оком!)
«сорок два гвардейца не ходили на учение затем, что стали наги и босы».
Уже в 1724 году Пётр устроил личную ревизию академии ― приехал на занятия. Выяснилось, что 85 учеников уже 5 месяцев не ходят на занятия «за босотою и неимением дневного пропитания», многие и явившиеся одеты буквально в лохмотья, а некоторые пропали уже давно. Начальство и товарищи думали, что они ушли побираться…
Эти ушедшие побираться, кстати говоря, всерьез рисковали жизнью. Да, жизнью! Побег с учебной службы карался смертной казнью, а ПРОСЬБА об увольнении от этой службы ― каторжными работами. Тут имеет смысл напомнить, что речь идет о подростках, многие ― совсем дети, от 10 до 15 лет.
В каторжные работы ссылались и родители, которые вздумали бы просить об отчислении из школы своего ребенка.
Первые школы создавались еще на рубеже XVII и XVIII веков, но только указами от 20 и 28 февраля 1714 года все окончательно встало на круги своя: в Московии вводилась учебная служба для дворян с 10 до 15 лет. Недоросли должны были обучаться «цифири и геометрии», а «штраф будет такой, что не вольно будет жениться, пока сего не выучит». Велено было во всех губерниях в архиерейских домах и в монастырях завести школы, а учителями посылать туда учеников математических школ из Москвы, заведенных в 1703 году. На каждую губернию полагалось по два учителя из учеников математической школы.
Не будем говорить, что два учителя на губернию ― это само по себе нищенски мало. Но выполнить даже этот указ оказалось непросто: архиерейские школы до 1723 года были «определены» только в Новгороде, а цифирные школы сидели без учеников, кроме ярославской, где послано было в школу 26 человек из детей церковников. В остальных цифирных школах ― в Пскове, Новгороде, Москве и Вологде (всего их в 1723 году было 42) ― учителя сидели без дела и только проедали жалованье.