В отчете отмечались случаи массовой смертности комсомольцев от голода. Поэтому была произведена частичная переброска членов союза из голодающих губерний в другие. Из Башкирии 155 комсомольцев поступили на полное содержание Нижегородской организации РКСМ, в Сибирь из Уфы направили 120 человек, из Самары в Калугу — 50.
ЦК РКСМ разработал план, по которому комсомольские организации должны были взять на содержание 5 тысяч детей.
Наконец, о Всевобуче. Смородин рассказал, что после ликвидации частных спортивных обществ комсомол решил содействовать созданию Всероссийского союза красных спортивных организаций, которые будут строить свою работу на строго научной базе пролетарской системы физического воспитания…
Кроме отчетного доклада ЦК, делегаты (а их было 392 от 460 тысяч членов союза) обсудили вопросы: о международном и внутреннем положении республики; основные задачи коммунистического воспитания молодежи в условиях нэпа, образование рабочей молодежи; о детской коммунистической организации; о молодежной печати; о работе в деревне.
Ко дню открытия съезда заметно улучшилось положение в комсомоле. Возросла его активность в городах, оживилась работа в деревне. Но патриархальное село было еще безбрежным морем мелкобуржуазной стихии. И там решили сделать несколько важных шагов: открыть школы крестьянской молодежи, поднять роль ячеек в коммунистическом воспитании молодежи, активнее вовлекать ее в советское строительство и в кооперацию. Именно к этому и призывала партия, подчеркивая возрастающее значение РКСМ в системе диктатуры пролетариата.
После съезда в каждом уезде открыли школу крестьянской молодежи. Люди старшего поколения, которым давно перевалило за шестьдесят, с благодарностью вспоминают о комсомоле тех лет: он распахнул перед ними двери в новый мир. Он помогал постигать грамоту, учил читать и понимать газету, осваивать начатки коллективного ведения хозяйства. Ведь у каждой школы был свой земельный участок — огород и поле, где применялись достижения агрономической науки.
Были делянки с пшеницей, рожью, овсом, просом. С каким-то удивлением обсуждались достижения одной подмосковной школы: сто сорок четыре пуда ржаного зерна с десятины! Рекорд невиданный! С ним выходила школа экспонентом на первую в стране сельскохозяйственную выставку 1923 года в теперешнем ЦПКиО имени Горького.
Да и во всех школах зерно тщательно сортировали перед посевом, вносили удобрения. Урожаи давали выше, чем в округе, и подробно рассказывали крестьянам о своих опытах. Трудные были годы, но веселые: ребята кончали школу, получали много полезных знаний. И уж они-то здорово раскачивали патриархальную деревню, агитируя за культурное ведение хозяйства, за коллективный труд на земле и за мировую революцию!
Их опорой были деревенские коммунисты и большая прослойка демобилизованных красноармейцев и моряков. Тот, кто прошел боевое крещение за Советскую власть против белой гвардии, приходил в деревню с новой меркой: жить надо по-новому, строить хозяйство сообща: «В единении — сила!»
Сельский комсомольский активист не был теперь на бивачном положении, с винтовкой в руках или с наганом за поясом, как годом или двумя раньше. Но ему было не легче, потому что во всех сферах жизни предстояло ему быть ярким примером: мужичок мало верил словам, ему все приходилось доказывать делом — и в быту, и на работе. Да и Цекамол подстегивал изо дня в день: создавайте батрацкие комитеты, добивайтесь для каждого батрака трудового договора с хозяином, как в городе у рабочего-подростка с кустарем, фабрикантом, нэпманом. Батрак — родной брат городского пролетария! Протяните ему руку помощи, дайте ему сплотиться с такими же тружениками в масштабах волости, уезда, губернии!
Взяли батраков на учет, стали вовлекать их в профсоюз работников земли и леса. Появились трудовые договоры батрацкой молодежи с кулаками. Комсомольцы особенно напирали на такие пункты: хозяин обязуется не препятствовать батраку или батрачке в свободное время посещать школы грамоты, политические кружки, курсы и вести общественную работу по поручению ячейки. Так была определена дорога к просвещению и самодеятельности в гуще самой забитой и отсталой части деревенского юношества. Батраки потянулись в комсомол, в потребительскую кооперацию, в первые артели и коммуны.
К сожалению, и артелей и коммун было мало. В них шли молодые крестьяне, кто отделился от родителей, и самые маломощные, чаще безлошадные. Не хватало простой тягловой силы для большого артельного труда, не говоря уже о машинах. Владимир Ильич страстно мечтал дать деревне сто тысяч тракторов. Но промышленность молодой республики их не делала. И в 1922 году сенсационно прозвучала весть о том, что в необъятную страну завезли из-за границы шестьдесят первых тракторов! По примеру коммунистов деревенские комсомольцы доказывали преимущества артельного труда. Они создавали коллективные огороды, вели общественную запашку земли, сообща ремонтировали дороги, мосты, школы.