Много интересного представляют данные по свиноводству. На 100 жителей в Америке приходилась 61 свинья, в Европе -21, а в России — всего лишь 9. И при такой-то бедности Россия все же ухитрилась за указанное пятилетие увеличить вывоз свежей свинины с 161 тыс. до 252 тыс. пуд. Чтобы развести побольше свиней, т. е. интенсифицировать по примеру других стран животноводство, нужны были корма. Однако самые ценные для свиноводства корма Россия вывозила. В 1912 г. было вывезено за границу огромное их количество: отрубей хлебных — 51 тыс. пуд. и жмыхов — 47 тыс. пуд.
Более крупной статьей вывоза была битая домашняя птица. Ее вывоз увеличился с 583 тыс. пуд. до 763 тыс. пуд. С особой гордостью за Россию автор сообщает, что она «поставляла 50 % мирового вывоза яиц». Проверить это утверждение мы не можем. Но если все-таки 50 %-это очень плохо. Дело в том, что на благо Европы старались в основном крестьянские хохлатки и пеструшки (а не птицефермы, которых было мало). Подтверждая данные автора за 1908 и 1909 гг., добавим, что в 1912 г. вывоз яиц составил 3397 млн. шт., т. е. со стола каждого россиянина ушло два десятка яиц на стол европейских бюргеров.
В заключение раздела о животноводстве приведем данные, о выручке экспортеров от продажи продуктов отрасли за рубеж в 1912 г. С одной стороны, заработали биржевики, а с другой — упало потребление населения, прежде всего производителей этих продуктов — крестьян. Как видим, девиз А. И. Вышнеградского «Недоедим, а вывезем!» был для России свойствен до конца империи.
Следуя своей сомнительной методе, Бразоль приводит в абсолютных размерах данные о налогах в разных странах, не соотнося их с доходами. Его данные по сумме налогов (прямых и косвенных) на одного жителя в рублях показывают: в России самые легкие налоги.
В свое время С. Н. Прокопович исчислил народный доход на душу населения по некоторым странам. Поскольку у него нет сведений по Австрии, приводим сопоставление по остальным странам, из которого следует вывод, прямо противоположный выводу Бразоля. Русскому человеку по уплате налогов оставалось примерно вдвое меньше, чем немцу и англичанину, и втрое меньше, чем французу.
Неверно и утверждение Бразоля, что будто не только прямые, но и косвенные налоги в России были меньше, чем в других странах. По расчетам А. Л. Сидорова, за пятилетие с 1899 по 1903 г. косвенные налоги в России увеличились на 13,2 %, а за годы «конституционного бюджета» (1908–1912 гг.) — еще на 21,5 %. Учтем и то, что кроме окладов налогов есть и платежи по ним, есть и недоимки по платежам. Оклад казенных, земских и страховых взносов крестьян 48 губерний Европейской России на 1912 г. составил 140 млн. руб., а в недоимке осталось 34 млн. руб., по 2,27 руб. на двор. За крестьянами тех же губерний числился долг по продовольственным ссудам прежних лет в сумме 266 млн. руб., или еще по 9 р. 40 к. на двор. Для погашения этих долгов П. А. Столыпин приказал в 1909 г. взыскивать по два годовых окладных платежа. Кроме того, были мирские сборы, платежи за купленную землю. В 1913 г. только Крестьянскому банку крестьяне уплатили взносов 88 млн. руб. за купленные 15 млн. дес. земли, т. е. почти столько же, сколько они платили выкупных (96 млн. руб. за 95 млн. дес.).
В аренде у крестьян находилось до 35–37 млн. дес. помещичьей, отчасти удельной и казенной земли. Арендные цены неуклонно росли. По нашим подсчетам, основанным на официальной статистике и на исключительно ценной работе А. Л. Вайнштейна, крестьяне только в Европейской России за 1907–1914 гг. уплатили за аренду земли 2,5 млрд. руб. Не касаясь многих других платежей, сделаем основной вывод. После вынужденной отмены выкупных платежей с 1907 г. началась та фаза царствования Николая II, тесно связанная с именем и действиями П. А. Столыпина, которая характеризуется кроме всего прочего усиленным ограблением российской деревни. (Это ограбление в новых условиях и разных формах продолжается и по сей день).
Особо выделяет автор рост вкладов в сберегательные кассы: за 20 лет — в 6,8 раза. Не будем спорить об абсолютных цифрах: повышение мировых цен на хлеб и другие продукты сельскохозяйственного производства (с 1896 г.) увеличило доходы предприимчивой части деревни, а революция 1905–1907 гг. подняла заработки рабочих. Но упускается из виду, что вклады в сберегательные кассы — это в основном накопления трудящихся, откладываемые «на черный день». Деньги предпринимателей находились в обороте, у консервативных помещиков — в ценных бумагах на хранении в банках, а у деловых латифундистов — на онкольных счетах. Вот почему в 1908 г., до которого автор ведет подробный счет, средняя сумма вкладов упала со 198 до 184 руб. Если посмотреть повнимательнее, то окажется, что вклады крестьян, составлявших 86 % населения страны, к 1 января 1909 г. были равны по числу книжек 28°о, а по сумме — 26 %. Только 13 % крестьянских семей имели вклады в сберегательных кассах 24.