Умный Витте это понимал, поэтому чуть ли не силком заставил Николая II бросить кость либералам в виде Манифеста 17 октября. Но Россия – это отнюдь не либералы, это в подавляющем большинстве консервативные крестьяне, которым как воздух нужна была собственная земля, чтобы с топором идти не за ней, а ради нее. Как раз именно поддержка богобоязненных крестьян в ряде случаев в Саратовской губернии позволяла вовремя ликвидировать возникающие беспорядки. Получи мужик землю, тогда и к этому самому топору будет уже звать некого. Нужна была еще одна Великая реформа.
Столыпин, как и Витте, как и многие другие, это понимал. Но в отличие от многих действовал. В ходе беспорядков уже было не до экспериментов, типа Ковно и Гродно, однако он без устали забрасывал столицу всепокорнейшими записками, в которых обосновывал необходимость передачи крестьянам государственных земель. Иначе следующей пугачевщины монархии уже точно не выдержать. Патроны сегодня, конечно, можно «не жалеть», но ружья в следующий раз будут палить уже в обратную сторону.
Портфель в крови
В столице же у первого в истории России председателя Совета министров Сергея Витте голова шла кругом – страна расползалась на части. Тут уже не до реформ и «золотого рубля». Волнения и мятежи на рубеже 1905–1906 годов совершенно выбили его из колеи. Он застрял между молотом революции и наковальней террора, метался между либералами и черносотенцами, не видя реального выхода из ситуации.
То премьер подавал всеподданнейшую записку царю о необходимости «пряника»: «Ход исторического процесса неудержим. Идея гражданской свободы восторжествует если не путем реформы, то путем революции… Попытки осуществить идеалы теоретического социализма, – они будут неудачны, но они будут, несомненно». То вынимал из шкафа кнут – в письме министру Дурново прямо обозначал схему действий: «Для вящего устрашения лиц, стремящихся посеять смуту, Совет министров признал полезным ныне же сформировать на главнейших узловых станциях особые экзекуционные поезда с воинскими отрядами, которые в случае надобности могли бы своевременно быть отправлены на линию для водворения порядка…» И поехали навстречу друг другу, соответственно из Харбина и из Москвы, два карательных отряда генералов Павла Ренненкампфа и Александра Меллер-Закомельского для усмирения так называемой «Читинской республики», украшая станции виселицами, а население – исполосованными шомполами спинами.
Московский генерал-губернатор Федор Дубасов (успешный морской офицер), подавляя декабрьское 1905 года восстание, в средствах не стеснялся. Дружинников расстреливал пачками. Командир лейб-гвардии Семеновского полка полковник Георгий Мин вообще начисто был лишен сентиментальности – на Пресне наставлял подчиненных: «Арестованных не иметь, пощады не давать». Не имели и не давали. Валили всех в одну кучу – женщин с бомбами, пацанов с патронами, стариков с булыжниками. А заодно и случайных прохожих. Социальное происхождение не имело значения – раз на улице в момент боя, значит, боевик. Бог там сам отделит своих от чужих.
Владимир Ленин так охарактеризовал деятельность премьера в тот период: «Царю одинаково нужны и Витте, и Трепов: Витте, чтобы подманивать одних; Трепов, чтобы удерживать других; Витте – для обещаний, Трепов для дела; Витте для буржуазии, Трепов для пролетариата… Витте истекает в потоках слов. Трепов истекает в потоках крови».
На этом фоне правительство отчаянно нуждалось в средствах, которых негде было взять во взбаламученной смутой стране, кроме как рассчитывать на иностранные займы. А для этого необходимо было хоть немного приструнить вошедших в раж карателей и окончательно распоясавшихся в экзекуциях Дурново с Треповым, планомерно проводивших в стране черносотенные погромы. Трепова переместили с поста товарища министра внутренних дел на должность дворцового коменданта, Дурново тоже посоветовали паковать вещи.
К тому же умнейший Сергей Юльевич раньше всех в России осознал силу печатного слова. Именно благодаря пустяковой сумме, опущенной посланцами Витте в карманы журналистов «свободной западной прессы», во Франции и в США вышли благосклонные публикации о положении в Российской империи, в которых описывались демократические преобразования в стране. Общественное мнение Европы это благополучно проглотило, и Витте получил так необходимый ему займ от Франции в размере 2,25 млрд франков.