И ещё одно соображение, которое, возможно, многих возмутит. Столыпин был революционером. Да-да. Он пытался совершить революцию «сверху», пока народные массы не начали её «снизу». Масштаб его реформ сравним с тем, что осуществил самый известный российский «революционер сверху» – Петр I. Удайся его реформы – и Россия стала бы совсем иной страной. Причем куда более иной, чем после прихода к власти большевиков. Потому что большевики, несмотря на их идеологический интернационализм, в конце концов стали действовать в полном соответствии с российским менталитетом. Кстати, мало кто знает, что основные законодательные положения столыпинской аграрной реформы большевики не отменили. Эти законы благополучно существовали до коллективизации, то есть более десяти лет. Другое дело, что крестьяне особо не рвались ими пользоваться.
И ведь именно неудача столыпинской реформы была одной из причин того, что в СССР сделали ставку на коллективизацию. Ведь в конце двадцатых имелись предложения опереться «на крепкого хозяина». Но только опыт имелся. Отрицательный. И при проведении коллективизации большевики учли ошибки Столыпина.
Никто не виноват в том, что у Столыпина ничего не вышло.
«Столыпин столкнулся с Россией, которая была разительно не похожа на образ, сложившийся у его поколения, и у него хватило мужества посмотреть правде в глаза. Поэтому он начал борьбу за послереволюционную Россию, которая существенно отличалась бы от той России, в которой он вырос и за которую все еще держался и класс, к которому он принадлежал, и сам царь.
…
Столыпинская программа была “революцией сверху”, которую не поддерживал ни один крупный общественный класс… Поэтому кажется невероятным, как мог Столыпин… замахиваться на столь коренные социальные преобразования…Чтобы успешно использовать мощь государства в целях преобразования России вопреки яростному сопротивлению могущественной оппозиции, Столыпину нужно было не только царское благоволение, законодательная поддержка и экономические ресурсы, но что-то вроде опричников царя Ивана Грозного, интеллигентов из “Земли и воли”, которые “шли в народ”, или же крестьянских сыновей – комсомольцев и чекистов, руками которых осуществлялся сталинский курс 1929–1937 гг. Ни ядро российских политических активистов, ни консервативное дворянство, ни те крестьяне, которые могли бы выиграть от этих реформ, – ни одна из этих групп не оказала Столыпину такой поддержки. Что касается самого Столыпина, то он, по-видимому, даже не понимал, что для совершения революции необходима когорта революционеров[1]».
(Т. Шанин)
Сам факт, что за убийством самого талантливого государственного деятеля явно стояла охранка, – говорит о многом.
Столыпин оказался последним героем Российской империи. А что у него ничего не вышло… Так ни у кого бы не вышло.
Часть 1
До столыпина
Главным делом жизни Столыпина стала аграрная реформа.
«Это был символ веры, великая и последняя надежда, одержимость, его настоящее и будущее – великое, если реформа удастся; катастрофическое, если ее ждет провал. Столыпин прекрасно это сознавал».
(А. Аврех)
Поэтому имеет смысл рассказать о предыдущей попытке. С одной стороны, реформа Столыпина была «второй серией», преследовавшей те же цели. С другой – он учел многие ошибки, допущенные в 1861 году, и постарался их избежать.
Как все начиналось
История попыток аграрной реформы в России напоминает голливудский триллер – чем дальше, тем страшнее. Сельское хозяйство постоянно реформировали. Причем преследовали одну и ту же цель – пытались сделать его эффективным. Причем как-то всегда получалось, что процесс шел по головам людей. Самой значительной попыткой реформы была отмена крепостного права. Здесь нагорожено множество вранья. Так уж сложилось, что о России судят по дворянской культуре или пришедшей ей на смену интеллигентской. Но вот народ-то куда девать? Попробуем подойти с непривычной стороны – с точки зрения народа. Того самого, кто составлял большинство населения, который кормил Россию и поставлял ей солдат.
Русские баре и «английский идеал»
О крепостном праве сегодня как-то вспоминать не любят. Оно понятно. Гораздо удобнее, читая о тех временах или смотря фильмы на эту тему, отождествлять себя с благородным дворянином, а не с крепостным мужичком. Хотя большинство уважаемых читателей – потомки тех самых крепостных мужиков.