Опыт не удался. Гнев отца; письмо сына к наиболее влиятельным лицам из приближенных царя с просьбой о заступничестве, между прочим, к новой фаворитке, будущей мачехе, которую пока и будущий пасынок называл просто Екатериной Алексеевной. В следующем году, командуя подкреплением, потребованным царем, царевич простудился и не мог присутствовать при Полтавской битве. Очевидно, он был слишком хил для изучения великого ремесла. Чтобы сделать из него удовлетворительного преемника, надо было попытать что-либо другое. Петр решился послать сына в Германию для усовершенствования в науках. Может быть, там удастся развить в нем наклонность к цивилизации, элементы которой остаются ему слишком чуждыми? Наконец, там изберет он себе супругу» влияние которой поможет изменить направление его мыслей.
Алексей пришел в восторг от такого решения, первым последствием которого было увеличение пространства, отделявшего его от отца. Он направился в Дрезден, где занялся или сделал вид, что занялся, изучением геометрии и искусства фортификации, продолжая поддерживать деятельную переписку с Игнатьевым, приславшим ему младшего духовника, переодетого лакеем, и с остальными московскими друзьями, сообщавшими ему о своих обычных горестях и надеждах. Он также позволял себе некоторые развлечения и заботился столько же о спасении души, как о замещении любовных связей, покинутых в древней столице. Крайняя набожность в византийском духе хорошо уживалась с известной развращенностью нравов. Но Петр окружил сына целой свитой доверенных агентов, обязанных если не охранять его добродетель, то, по крайней мере, женить его как можно скорее. Неожиданно царевич уступил их настояниям, остановив свой выбор на принцессе Шарлотте Вольфенбюттельской, сестра которой вышла замуж за будущего императора Карла VI. Партия была весьма приличная. Свадьбу отпраздновали 14 октября 1711 года в Торгау, во дворце польской королевы, курфюрстины Саксонской. Шарлотта получила воспитание у нес.
Петр имел счастливую мысль, испорченную, увы, как слишком часто с ним случалось, чересчур большой нетерпеливостью в исполнении. Некрасивая, с лицом, изрытым оспой, длинной и плоской талией, Шарлотта была прелестной женщиной, несмотря на такие физические несовершенства, но совершенно не такой женой, о какой мечтал для Алексея его отец. Бедное, слабое, грациозное создание, на которое жалко было, смотреть, как оно запуталось, словно птица в западне охваченное мрачной подготовляющейся драмой, неспособное защищаться и даже понять, что случилось, Шарлотта умела лишь страдать и умереть.
Вначале брак обещал быть счастливым; Алексей, по-видимому, нашел себе жену по вкусу. Он сильно возмутился неодобрительным отзывом Меншикова на ее счет; Шарлотта была ему за то благодарна и это высказывала. Тихая, мечтательная душа, она только жаждала любви. Экспедиция на остров Рюген, в которой должен был принять участие царевич, наполняла ее беспокойством. Она была бы «бесконечно несчастлива, - писала она, - если бы ей пришлось потерять своего дорогого супруга». Мысль последовать за ним в Петербург сначала ее пугала, но затем она объявила, что готова отправиться хоть на край света, чтобы не расставаться с мужем. И опять Петр постарался испортить дело, употребляя все усилия в течение последующих лет, чтобы разрушить создание своих рук. Его снова охватило желание заставить царевича «служить». С 1711 по 1713 год Алексей почти все время проводил в дороге между Торном, где опять заготовлял продовольствие, Померанией, куда ездил курьером с секретными приказаниями Меншикову, на берегах Ладожского озера, где занимался судостроительством. В то же время чете, таким образом разъединенной, приходилось еще испытывать жестокие лишения, недостаток в деньгах. Часто царевич и его жена оставались безо всяких средств. В апреле 1712 года принцесса принуждена была прибегнуть к щедрости Меншикова, своего оскорбителя, чтобы сделать заем в пять тысяч рублей; в 1713 году, боясь умереть с голода, Шарлотта вернулась к родителям.
Супружеское счастье не в состоянии было выдержать такие испытания. Письма Шарлотты к родным вскоре указывают на смятение ума, томление сердца. Птица бьется в клетке. В ноябре 1712 года она в отчаянии; ее положение «ужасное»; она видит, что вышла замуж за человека, «никогда ее не любившего». Потом луч солнца: все как будто изменилось; царевич «ее любит страстно», а она «его любит до безумия». Но это лишь минутный просвет. Следующее письмо рисует ее «более несчастной, чем себе можно представить». До сих пор она старалась видеть характер своего мужа сквозь розовую дымку, но «теперь маска спала».
Возможно, что небезопасность признаний, доверенных случайностям почты, сыграла известную роль в видимых несогласиях. Но, бесспорно, никакого прочного сближения, никакого действительного понимания не могло возникнуть меж
ду этими молодыми людьми, так мало созданными друг для друга. К влиянию почти постоянной разлуки прибавилось Препятствие более важного свойства - морального. Шарлотта осталась лютеранкой; московские церкви не убедили ее своим красноречием. Также захватила она с собой маленький немецкий двор, составлявший ее постоянное общество. Алексей остался православным фанатиком и, по-видимому, все сильнее замыкался в узком круге московского мировоззрения. Своими требованиями и насилием Петр только сделал из него более убежденного и закоренелого противника нового строя. Между отцом и сыном разгорелась открытая борьба, резко обнаруживая природный склад обоих: странно-энергичную деятельность, с одной стороны, упорно-пассивное бездействие, с другой; деспотическое принуждение и предвзятое глухое сопротивление. В 1713 году, чтобы уклониться от экзамена для проверки его успехов в рисовании, Алексей прострелил себе из пистолета правую руку.
Царевич тем более укрепился в таком положении, что вокруг него начинала расти все увеличивающаяся оппозиция.' Не думая о том и даже того не замечая, он сделался вождем партии. Среди духовенства сам Стефан Яворский питал к нему симпатию, обнаружившуюся в знаменитой проповеди 12 марта 1712 года, а представители древних знатных фамилий, Долгорукие и Голицыны, обращали к нему боязливые взоры. И все, что сближало его с ними, отдаляло не только от отца, но и от жены. Она, еретичка, иностранка, не имеет места в грезах будущего, питаемых ими для себя и для него. Она тоже олицетворение ненавистного строя!