Всецело поглощенный соображениями высшей политики,
ареной для которых служила Центральная Европа, Петр не
предвидел такого удара и, застигнутый врасплох, не в силах
был его отразить. Набранные им союзники не могли в данном
случае принести ему никакой пользы. Датчане уже снова бы
ли выведены из строя после полного поражения, стоившего
им шести тысяч человек (февраль 1710 г.), и Англия восполь
зовалась эрш обстоятельством, чтобы возобновить прежние
попытки соглашения между ними и Швецией. А Петр не имел
в настоящую минуту даже посла в Лондоне: Матвеев был вы
гнан оттуда кредитором после весьма компрометирующей
истории (июль 1708 г.). Весной 1710 года Куракину удалось
войти в соглашение с курфюрстом ганноверским Георгом
Людовиком относительно оборонительного союза; но этот
договор, по которому царь отказывался от права нападать на
шведов в Германии, пока они сами там не затронут его союз
ников, можно считать полуизменой. Поляки, подданные Ав
густа, также были недовольны новым сближением своего ко
роля с победителем при Полтаве. В начале 1711 года Валлович явился в Москву и жаловался от их имени на произвол и
насилия, какие им приходилось терпеть от русских войск. Он
требовал немедленного отозвания расположенных в Польше
отрядов, вознаграждения за причиненные обиды, возвращения
Лифляндии и польских владений на Украине, в Литве, на пра
вом берегу Днепра.
Все вместе взятое создало весьма опасное положение, и с такой обстановкой приходилось мириться у себя в тылу, на севере и западе Европы, чтобы направить свои силы на юг. Весьма неискусный в рассматривании вещей издали, Петр прекрасно видел их вблизи, и перед горизонтом, внезапно затянувшимся такими грозными тучами, его душой вновь овладели смущение и растерянность. Покидая Петербург в апреле 1711 года, он заботился об обеспечении судьбы Екатерины и прижитых с ней детей и ответил Апраксину, находившемуся на Дону и спрашивавшему указаний (24 апреля 1711 г.). что, «больной и в отчаянии», он не может ему дать никаких приказаний. В таком настроении духа он начал Молдавскую кампанию, где настал его черед испытать/что значит вести наступательную войну в малознакомой стране, с недостаточны.ми силами и против врага, слишком низко оцененного.
План кампании, ка котором Петр на этот раз остановился, явился, по-видимому, плодом его собственного вдохновения. Не будучи большим специалистом, легко заметить главную погрешность этого плана. Предшественники великого мужа прекрасно знали, что делали, когда, обязавшись воевать против Турции совместно с поляками или имперскими войсками, они неизменно обрушивались на одних татар. Грозный остаток великого монгольского владычества, Крымское ханство составляло тогда авангард Оттоманской империи, и авангард, так расположенный, что, преграждая с одной стороны - с востока - путь к Константинополю, он, прочно основавшийся и словно сидящий в засаде а природной крепости Перекопского перешейка, должен был неминуемо напасть с тыла на врага, приближавшегося с запада вдоль областей по Дунаю, и отрезать ему пути сообщения и отступления. Великая Екатерина поняла это впоследствии и упорно стремилась покорить ханство, и сам Петр, по-видимому, это сознавал, напав на Турцию со стороны Азова, где линия отступления была для него обеспечена водным путем. Но нападение со стороны Азова требовало помощи флота, а построенный с этой целью флот в Воронеже не мог сдвинуться с места вследствие недостаточного подъема воды. Поэтому Петр остановился на Яссах, рассчитывая на господарей молдавского и валахского Кантемира и Бранкована и на богатства их страны; как Карл рассчитывал на Мазепу и Украину. Царь вел сорокапятитысячную армию и громаднейший обоз, переполненный бесполезными ртами. Екатерина сопровождала его с многочисленным гинекеем, и большинство офицеров, в особенности иностранцы, везли с собой жен и детей. Женщины эти ежедневно собирались вокруг будущей царицы, причем забывались заботы войны.
Однако забывать о них пришлось недолго. Кантемир принял гостей с распростертыми объятиями, но кормить их ему было нечем. Бранкован сначала колебался, затем принял сторону турок. Провиантские склады, устройством которых распорядился Петр, остались на бумаге благодаря стремительности похода, и не было более возможности наверстать в этом отношении потерянное время: татары исполняли свою роль, появляясь в тылу у русских, сообщение с севером было отрезано; царю сообщили о складе запасов и снарядов, устроенном турками в Браилове, на Сунже; и, уже менее заботясь о сражениях, чем о способах прокормить свои войска, он послал в Браилов генерала Рённа с отрядом кавалерии, назначая ему свидание на берегах Прута, вдоль течения которого он сам намеревался двинуться в том:ке направлении. Его предупредила другая неизбежная встреча, неожиданная только для него одного, потому что его штаб, говорят, ее предвидел и предупреждал о ней: 7 (_18) июля 1711 года вечером его армию, сократившуюся до тридцати восьми тысяч благодаря уходу Рённа, окружили татары и турки, занявшие оба берега реки с силами, в пять или семь раз большими, и сильной артиллерией, расставленной на высотах. Отступление было невозможно. Не видно было другого исхода, кроме плена или смерти.