В определенной мере это объяснялось влиянием географических факторов. Огромные расстояния и суровый континентальный климат с морозной зимой, палящим летом и более коротким, чем в Западной Европе, вегетативным периодом для сева и жатвы зерновых, — все это становилось существенным препятствием для экономического прогресса. В среднем одно посеянное в России зерно пшеницы или ржи давало только 3–4 зерна урожая, что было намного ниже обычной практики на западноевропейских полях. Такая скудность урожая вынуждала подавляющее большинство населения быть навечно прикованным к земле, чтобы прокормить свое государство, какого бы устройства оно ни придерживалось. К тому же эти естественные трудности дополнялись искусственными, создаваемыми людьми. Властители России выпестовали форму правления государством более деспотичную (как по форме, так и по сути), чем где бы то ни было в Европе. Разнообразные службы, насаждаемые самодержавием, буквально заполонили всю страну. После великого князя московского Ивана III (1462–1505) ряд властителей с заметным успехом боролся за объединение и расширение территории России, за создание надежной защиты от ее врагов — поляков, татар, шведов, — которые постоянно находились в опасной близости за плохо охраняемыми и нечетко обозначенными границами. Разрастающиеся вооруженные силы и необозримая территория требовали сильного, централизованного, а в случае необходимости и безжалостного правления… Но подобное управление порождало растущую безграничную монополию правителя, принимающего решения по всем важным вопросам. Новые указы в XVII веке все еще начинались традиционной формулировкой «царь повелел и бояре приговорили»; хотя на самом деле члены старых боярских родов и представляемая ими «феодальная» власть в конце века становилась менее важной, чем влияние ближайшего круга личных советников царя. Многие из них, выходцы из относительно незнатных помещичьих семей, часто возводились в ранг бояр. Упразднение при Петре боярской Думы было просто кульминацией процесса, начавшегося намного раньше. Подобострастие, которое родовитая знать выказывала царю, называя себя его холопами и простираясь ниц перед ним, вкупе с их принятием унизительных телесных наказаний, показывает, как мало они были похожи на западноевропейскую знать со всем тем, что она вкладывала в понятие чувства собственной чести. В первые десятилетия века казалось, что Земский собор мог бы стать постоянным элементом русского правительства, сдерживающим самовластие царя. Это был представительный орган, образованный главным образом из «служилых людей», которые в основном снабжали царей людьми для армии и примитивных органов управления и которые обычно награждались за свою службу земельными наделами. Сюда также входили и представители городского торгового класса, одно время даже казалось, что они вот-вот обретут реальную власть. Но с начала 1650-х годов Собор перестал созываться; вместо него для решения своих личных задач изредка собирались отдельные и ограниченные социальные группы — торговцы, «служилые люди» или представители Москвы. От этого псевдопарламентарного управления нельзя было ждать реального смягчения царского самовластия. Даже чиновники, посредством которых царь управлял страной, содержались под непрерывным контролем и, лишенные даже намека на какую-либо власть и инициативу, руководствовались жесточайшими инструкциями. Таким образом, Россия XVII века была обществом, в котором не было ни одного светского института, способного или хотя бы стремящегося бросить вызов самовластию монарха. Любое проявление независимости или инициативы, на классовой или организационной основе, безжалостно подавлялось.