6. Определяется, каким чинам на оные ассамблеи ходить, а именно: с вышних чинов до обер-офицеров и дворян, также знатным купцам и начальным мастеровым людям, также и знатным приказным, то ж разумеется и о женском поле, их жен и детей.
7. Лакеям или служителям в те апартаменты не входить, но быть в сенях или где хозяин определит».
Ништадтский мир
Весной 1720 года в Балтийское море вошла союзная шведам английская эскадра адмирала Норриса. Англичане попытались захватить Ревель, но были отбиты. 27 июля галерный флот князя Михаила Михайловича Голицына, командовавшего всеми войсками в Финляндии, одержал победу над шведской эскадрой из 14 кораблей при 156 орудиях.
Сражение это произошло у острова Гренгама, и его успех способствовал тому, что шведы еще более стали склоняться к миру с Россией. Развивая успех, достигнутый на море, в результате которого русский флот стал хозяином положения на основных мореходных трассах, галеры беспрестанно высаживали на шведское побережье многочисленные десанты. Всей этой операцией командовал ирландец Петр Петрович Ласси, находившийся на службе у Петра с самого начала Северной войны. Это был храбрый генерал, дважды тяжело раненный, дослужившийся к этому времени до чина генерал-аншефа.
Летом 1721 года Ласси и подчиненные ему генералы провели серию карательных операций на шведской территории, высаживая десанты, доходившие до окрестностей Стокгольма, захватили на своем пути четыре города и более пятисот деревень. В Россию вывозились тысячи пудов хлеба, меди, железа. Тысячи беженцев появились на улицах Стокгольма, самим фактом своего пребывания склоняя шведское правительство к заключению мира.
В результате шведские дипломаты 30 августа 1721 года подписали мирный договор. По имени финского городка, где шли переговоры, договор назвали Ништадтским. Отныне этот договор закреплял за Россией и документально территории, которыми она владела de facto. С русской стороны его подписали Яков Брюс и Андрей Остерман. По Ништадтскому миру Россия получила Эстляндию с Ревелем (Таллинн) и Нарвой, Лифляндию с Ригой, Ингерманландию с Петербургом и Кронштадтом, часть Карелии с Выборгом и Кексгольмом и острова Эзель и Даго.
С. А. Чистякова так описывает события, связанные с подписанием мира между Россией и Швецией, приводя и главные условия мирного договора: «Петр находился на Лисьем носу в своем загородном доме Дубках, так прозванному по дубовой рощице, посаженной самим Петром. Здесь он встретил капрала гвардии Обрезкова, скакавшего к нему из Ништадта с радостной вестью о заключении мира. Царь, не подозревая содержания пакета, распечатывает и читает письмо Остермана, который извещает о заключении мира и извиняется, что посылает подлинный трактат, только что подписанный, перевести которого не успел, и спешит уведомить царя, чтобы кто-нибудь другой не проведал о мире раньше. Так как мир состоялся не на тех условиях, на каких царь намеревался заключить его, то для яснейшего уразумения дела прилагалось краткое извлечение из статей мирного договора. В конце письма Брюс и Остерман поздравляли царя с счастливым окончанием долгой и изнурительной войны, в которой он выказал столько твердости, храбрости и понес столько трудов. Подписались „Вашего царского величества всенижайшие рабы – Яков Брюс, Андрей Остерман. Августа 30 дня в четвертом часу пополудни“.
Ништадтский договор состоял из следующих статей: 1) Вечный и неразрывный мир заключен между царем русским и королем шведским и их преемниками. 2) С той и другой стороны полная амнистия; из нее исключаются только казаки, последовавшие за Мазепой. 3) Все неприятельские действия прекращаются в четырнадцатидневный срок и еще скорее. 4) С шведской стороны уступаются в полное и в вечное владение и неотъемлемую собственность России: Лифляндия, Эстляндия, Ингрия, часть Карелии с дистриктом Выборгского лена, со всеми принадлежностями, правами и доходами. Эти области должны быть присоединены к русскому государству и должны навсегда остаться за ним. (Последнее условие русские уполномоченные включили, чтобы устранить претензии Польши. – В. Б.) 5) Царь возвращает Швеции завоеванную им Финляндию, кроме той части, о которой говорено было выше. Сверх того царь обещается заплатить королю два миллиона ефимков. 6) Жители провинций, уступленных России, пользуются теми же правами, какие имели при шведском владычестве. Церкви и школы остаются в том виде, как были под шведским правлением; исповедание веры свободно. Кроме того, жителям потерпевших от войны областей обещали вернуть их имущество, военнопленных освободить без выкупа и т. п.».
Заключение мира со Швецией было триумфом Петра I, итогом его многолетних и многотрудных ратных дел. Оно отмечалось в Москве и Петербурге с необычайной торжественностью и пышностью.
22 октября Сенат поднес Петру титулы Императора Всероссийского и Отца Отечества.
Художник Иван Никитин
А теперь, уважаемые читатели, предлагаю вам познакомиться с человеком, который создал портреты Петра I при жизни императора. Об этом художнике – основоположнике русской школы портретной живописи Иване Никитиче Никитине – московский искусствовед И. М. Жаркова сделала доклад.
«Сын священника одной из церквей царской усадьбы Измайлово Никиты Никитина, духовника царицы Прасковьи Федоровны, он родился в 1680-х годах. Умер не ранее 1742 года по дороге из Тобольска в Москву, возвращаясь из ссылки. Его творческая биография полна загадок. Известны несколько художников с таким же именем и работавших в те же годы. Биографии некоторых из них, например, живописца Партикулярной верфи Ивана Никитича Никитина и гравера Ивана Никитича Никитина, причудливо переплелись с биографией „персонных дел мастера“ Ивана Никитича Никитина. Так, например, до сих пор неизвестно, у кого он учился.
Вероятнее всего, будущий портретист, как и большинство русских живописцев, обучался по договору в мастерской русского художника, служившего в Оружейной палате. Образцы таких договоров 1702 года найдены в архиве. Н. П. Петров предположил, что Никитин учился у И. Г. Таннауера, приехавшего в Россию в 1711 году.
Никитин дважды писал царя с натуры: в 1715 году, «на Котлине острове половинную парсуну», и в 1721 году – тоже на Котлине, о чем записано в походном журнале Петра Великого. Текст поденных записей лаконичен, и включение такого факта в текст журнала говорит о том, что ему придавали особое значение. Работая с натуры, Никитин должен был создать свой тип портрета царя, однако таковой обнаруживается только в картине «Петр I на смертном ложе».
В 1716-1719 годах он учился в Венеции и Флоренции. Возвратившись из Италии, в 1721 году Никитин еще раз писал портрет Петра с натуры, после чего был назначен гофмалером. Принадлежащий Государственному Русскому музею «Портрет Петра в Преображенском мундире» особенно ценился наследниками Петра и послужил образцом для статуи Фальконе (знаменитого «Медного всадника»).
Четырехлетнее пансионерство в Италии познакомило Никитина с современными ему направлениями западноевропейского искусства. Созданным Никитиным в 1720-е годы портрет графа Г. И. Головкина очень близок концепции западноевропейского портрета. Вершиной творчества Никитина стали картины «Напольный гетман» (1720-е годы) и «Петр I на смертном ложе» (1725). Его творчество внезапно было оборвано арестом в 1732 году по обвинению в сочинении «пасквиля» на Феофана Прокоповича.
Первый художественный аукцион в Санкт-Петербурге
Петр I во время поездки за границу в 1716-1717 годах собрал при помощи художника и искусствоведа Кселя хорошую коллекцию старых голландских мастеров: Рубенса, Ван Дейка, Рембрандта и других. В это-то время Петр приказал послать в Италию Ивана Никитича Никитина, о котором говорится выше.
В 1719 году Никитин возвратился в Санкт-Петербург, привезя несколько своих картин.
Петр I, узнав о возвращении художника на родину, зашел к нему в мастерскую и, осмотрев картины, спросил: