Есть подозрение, что они были доведены до такого состояния по прямому указанию царя, приходившего время от времени наблюдать и слушать, что происходило и говорилось в зале.
Я (Вильбуа. – В. Б.) только что сказал, что эти конклависты прекрасно выполняли свои обязанности. Это относится и к тем посланиям, которые они передавали от одного кардинала другому. Они возбуждали этими шутовскими донесениями людей, разгоряченных вином, и заставляли их говорить друг другу самые грубые непристойности. В своих посланиях кардиналы высказывали самое оскорбительное не только в отношении друг друга, но и в отношении их семей. Если в этой перепалке у кого-нибудь вырывалось что-то особенно интересное, факт, на который надо было обратить внимание, царь записывал это на дощечки, которыми он постоянно пользовался. В результате не было такой непристойности, какая бы не совершалась в этой ассамблее. Чтобы покончить с этим описанием, достаточно сказать, что эта вакхическая церемония длилась три дня и три ночи подряд. Затем открывали двери „Собора“ и уже с меньшей помпой отводили папу в его дворец. Папу и кардиналов доставляли домой в бессознательном состоянии на извозчиках, на которых их загружали, как туши животных. Извозчики – это очень плохие наемные экипажи, повозки и сани, которые можно найти на площадях Москвы и Санкт-Петербурга и которыми простые люди пользуются примерно так же, как фиакрами в Париже.
В заключение описания этого праздника, учрежденного царем Петром I, нелишне будет заметить, что, когда он праздновал его в третий раз, его настигла смерть, до которой он прежде довел столько других людей. С тех пор об этом празднике при русском дворе больше уже не было речи».
Такой, по мнению Вильбуа, была причина последней предсмертной болезни императора.
Современные представления о причинах смерти Петра I
Простуда Петра усугублялась застарелыми недугами. О них существует несколько версий. Французский посол в России Кампредон сообщал в Париж, что царь призвал к себе одного итальянского доктора (доктора Азарити), с которым посоветовался наедине. Далее Кампредон писал, что, по словам Азарити, царь страдал задержкой мочи, а она является следствием застарелой венерической болезни, от которой в мочевом канале образовалось несколько небольших язв. Лечивший Петра врач Блюментрост был против хирургического вмешательства, а когда хирург-англичанин Горн операцию все же провел, то было уже поздно, и у Петра вскоре начался «антонов огонь» (гангрена). Последовали судороги, сменявшиеся бредом и глубокими обмороками. Последние десять суток, если больной и приходил в сознание, то страшно кричал, ибо мучения его были ужасными.
Относительно диагноза последней болезни Петра мнения специалистов расходятся. Автор фундаментального труда «История медицины в России» В. Рихтер считал, что Петр умер из-за воспаления, вызванного задержкой мочи, не упоминая о том, что было причиной этого воспаления. Другой видный историк медицины, Н. Куприянов, полагал, что смерть Петра наступила от воспаления мочевого пузыря, перешедшего в гангрену, и от задержания урины. И, наконец, небезынтересно и заключение, сделанное в 1970 году группой московских венерологов, изучавших все сохранившиеся документальные свидетельства о болезни и смерти Петра. Профессора Н. С. Смелев, А. А. Студицын, доктор медицинских наук Т. В. Васильева и кандидат медицинских наук О. И. Николова пришли к заключению, что Петр, «по-видимому, страдал злокачественным заболеванием предстательной железы или мочевого пузыря, или мочекаменной болезнью».
В краткие минуты облегчения Петр готовился к смерти и за последнюю неделю трижды причащался. Он велел выпустить из тюрем всех должников и покрыть их долги из его сумм, амнистировать всех заключенных, кроме убийц и государственных преступников, и просил служить молебны о нем во всех церквях, в том числе иноверческих. Екатерина находилась у его постели, не покидая умирающего ни на минуту. Петр I умер 28 января 1725 года в начале шестого утра. Екатерина сама закрыла ему рот и глаза и вышла из маленькой комнатки-кабинета, или конторки, как ее называли, в соседний зал, где ее ждали, чтобы провозгласить преемницей Петра.
Похоронная свита Петра Великого
Петр скончался в своем кабинете, который и он сам, и его приближенные чаще всего называли «конторкой». Из окон «конторки», располагавшейся в углу второго этажа, видны были с одной стороны – Адмиралтейство, а из окон по фасаду – Нева и стоявшая на другой ее стороне Петропавловская крепость.
В Петербурге знали, что предсмертная болезнь Петра была мучительной: он, в прошлом богатырь и герой многих сражений, плача, призывал к себе смерть и бормотал в бреду и полузабытьи: «Глядите же, коль жалкое существо есть человек». Он не успел завещать престол кому-либо из своих преемников, и говорили, что его последними словами были: «Отдайте все…» Однако кому следовало «отдать все», государь не сказал, и это породило впоследствии множество несчастий – о них будет рассказано дальше.
Сорок дней пролежал царь Петр в гробу, который с трудом протиснули в узкую дверь «конторки», разворачивая и наклоняя во все стороны. Сорок дней прощался с первым императором России сановный Петербург. А затем, когда стали продумывать церемониал, оказалось, что «государева домовина» не проходит в дверь и вынести тело августейшего монарха из кабинета просто-напросто невозможно. В полдень 10 марта 1725 года три пушечных выстрела известили Санкт-Петербург о начале погребальной церемонии.
По приказу главного распорядителя похорон генерал-фельд-цейхмейстра, сенатора и кавалера графа Якова Брюса, в дверь было превращено одно из окон комнаты. К окну было пристроено просторное крыльцо, с обеих сторон которого шли к земле широкие лестницы, задрапированные черным сукном. Мимо выстроившихся вдоль берега Невы полков гроб Петра перевезли к главной пристани, а оттуда по специально сооруженному на льду Невы мосту – в Петропавловскую крепость.
Многое в этой небывалой дотоле процессии представлялось потом глубоко символичным: более тридцати знамен несли за гробом Петра. Первыми же из них были: желтый штандарт Российского флота, черное с золотым гербом императорское знамя и белый флаг Петра с изображенной на нем эмблемой – стальным резцом скульптора, вырубающим из камня незавершенную статую.
Он оставил после себя флот, созданный под его руководством, гигантскую империю от Балтики до Тихого океана и незавершенное дело превращения всей страны в прекраснейшее создание рук человеческих, над которым еще предстояло беспрестанно трудиться многие столетия.
За восьмеркой покрытых черным бархатом лошадей, везущих гроб, шли члены семьи Петра и два «первейших сенатора». Но порядок, которому следовали идущие за гробом, для всех участвовавших в церемонии, говорил уже не о символике, запечатленной на знаменах, а о реальной расстановке сил при дворе.
Первой шла императрица Екатерина Алексеевна. С обеих сторон ее поддерживали «ассистенты»: светлейший князь Александр Данилович Меншиков и великий канцлер граф Гавриил Иванович Головкин. Следом за ними шли дочери Екатерины – Анна и Елизавета Петровны, затем племянницы Петра – Мекленбургская герцогиня Екатерина Ивановна и царевна Прасковья Ивановна, и после них родственники Петра по его матери – Наталии Кирилловны Нарышкиной – Мария, Анна, Александр и Иван Нарышкины.
Вместе с ними шел девятилетний внук покойного – Петр, сын казненного царевича Алексея. Мальчик после смерти отца остался круглым сиротой и шел в этой скорбной процессии рядом со своими двоюродными дедушками и бабушками. Здесь же находился и жених дочери Петра, Анны, Гольштинский герцог Карл Фридрих.
Жизни почти всех этих людей оборвутся неожиданно быстро. Не пройдет и трех лет, как скончается сорокатрехлетняя императрица Екатерина I, за несколько дней до смерти она передаст престол Российской империи внуку Петра – Петру II, мальчику, плетущемуся сейчас в хвосте погребальной процессии. Одиннадцатилетний император сошлет «полудержавного властелина» Меншикова за Полярный круг, в забытый богом Березов, где тот и умрет через два года. Сам же «помазанник» не доживет до пятнадцати лет, сраженный страшным для той эпохи недугом – оспой. На год раньше Меншикова умрет двадцатилетняя дочь Петра I – Анна, через три года после нее – его племянница Прасковья Ивановна, еще через два – другая племянница – Екатерина. «Долгожителями» окажутся лишь «великий канцлер» Головкин и дочь Петра Елизавета.