Как только девочка выехала за каким-то чудом уцелевшие крепостные ворота, перед глазами начали вырастать маленькие городки и деревеньки. Все они были разрушены землетрясением. Пе́тра не могла спокойно смотреть на эти груды камней, поднимавшуюся облаками пыль и туман от пожара. Слишком многое эти развалины напоминали бедняжке, на глаза наворачивались слёзы. И чтобы не терзать свою душу, Пе́тра легла на живот, уткнулась носом в холщовый мешок и вскоре забылась сном.
Проснувшись, девочка увидела спокойное море, растущие на берегу кипарисы, а по другую руку – мощную обрывистую гору. На вершине её виднелась глыба, по видимому обломившаяся во время землетрясения, а на верху глыбы стояла… Как вы думаете, кто? Коза! Самая настоящая дикая коза! Как она была прекрасна, стройна, грациозна, и, казалось, что с гордостью смотрит на проезжающих.
– Смотрите! – Пе́тра указала на глыбу. – Коза!
– О! Хе-хе. Да. А ты не видела диких коз?
– Нет. Ни разу. А Вы?
– Как-то приходилось, но это было давно.
Коза всё стояла на глыбе и гордо смотрела сверху. Когда их повозка миновала этот обрыв, коза спрыгнула с глыбы и ускакала вглубь неведомых большинству людей скал. Петра, всё следившая за ней, вдруг закричала:
– Глыба! Глы-ы-ыба! Глыба-а-а!
Извозчик обернулся и увидел, как огромная каменюка падает вниз, на дорогу.
– Ну, милая! Ну, – гнал он лошадь, и та, почуяв опасность, рванула, что было силы.
Всё обошлось. Глыба упала вдали от них и распалась на куски. Но Пе́тра не выдержала и зарыдала.
– Что ревёшь-то? Всё ж обошлось! Хе-хе. Как зовут-то тебя?
– Петра, – всхлипывая, ответила та.
– А я – А́нте.
Так вот, через 4 дня Пе́тра увидела свои родные просторы, сердце замерло, задрожало и подпрыгнуло.
– Господин, А́нте! Остановите здесь. Хочу сама дойти.
– До́брэ.
– Спасибо Вам, господин А́нте! Всего доброго!
– Удачи тебе, Пе́тра!
– Спасибо! И Вам того же! – и девочка побежала по знакомой ей дороге. И вскоре вышла на свою улицу. И увидела свой дом, который с каждым её шагом приближался и приближался. И вот Пе́тра стояла у огорода. Она увидела Катари́ну и Ста́нко. Подкралась к ним и щипнула за бока.
– А-а-а! – закричала детвора. – Пе́тра приехала! Пе́тра!
Прибежал отец, и все они – втроём – крепко обнялись, мужчина был крайне взволнован.
– Та́то, где мама?
– Мама болеет. К нам приезжал какой-то господин и сказал, что от Дубро́вника и камня не осталось. Она разволновалась и слегла.
– О, Боже! – в ужасе выкрикнула девочка и бросилась в дом.
Мать, увидевшая свою дочь целой и здоровой, вскоре пошла на поправку.
Выяснилось, что зарплату платят нерегулярно, а тя́готы увеличили, и семейство живёт ещё хуже, чем раньше. Деньги, отданные Пе́тре Йо́сипом, пришлись кстати. А когда Вла́ста совсем выздоровела и как прежде взялась за хозяйство, Пе́тра решила устроиться на работу. С самого своего прибытия девочка поняла, что обременяет семью. Родители, Катари́на и даже маленький Ста́нко приняли это предложение в штыки, но упрямица стояла на своём. И с горем пополам все согласились, успокаивая себя лишь одним предлогом, что в семье заведётся больше денег.
XII
Дальше всё понеслось совсем стремительно. Девочка устроилась к крупному феодалу. Ей надлежало заниматься огородом. Платили Пе́тре достаточно исправно, но всю зарплату она отдавала семье, которой и вправду стало легче жить. Сам феодал был доволен работницей, и бывало так, что платил побольше. Тогда наступал праздник. В доме пели, танцевали и шутили. Но редко когда Пе́тре выпадал хотя бы один выходной, редко когда она могла попеть с матерью, пошутить с отцом, потанцевать с Катари́ной или поиграть со Ста́нко.
Но стоит рассказать подробнее о феодале. Его звали Юра́й. Он был средних лет, имел жену и сына с дочерью. В доме господина часто бывали гости-картёжники, такие же заядлые, как и он сам. За игрой он напивался до беспамятства, или проще сказать до чёртиков.
Однажды, закончив работу в огороде, Пе́тра направилась в свою комнату. А открыв дверь, она увидела господина Юра́я и разбросанные вокруг вещи. Хозяин был пьян.
– Доброго вечера, господин Юра́й! Что Вы здесь делаете?
– Не твоё дело! Откуда это у тебя? Украла?! – он держал в руках часы, когда-то подаренные Йо́сипом.
– Эти часы мне подарил мой друг. Отдайте, пожалуйста, – девочка уже протянула руку, как вдруг тяжёлая мужская рука хлестнула её по лицу.
– Не ври мне! – закричал он, что, кажется, кругом всё подпрыгнуло. – Тебе не могли подарить такую дорогую вещь! – и он смело зашагал к двери.