Вообще, мужика понять можно — он ведь как бы и не совсем при делах. Поскольку школоносец не авианесущий корабль, то спасательную вертушку на время похода присылают с берега из авиагруппы охраны района, соответственно и обслуга этой вертушки тоже не из экипажа, а из тамошнего БАО*, просто приписывается к БЧ-6. У них даже прозвище на корабле — «туристы», потому как только и делают, что балду пинают, да безобразия нарушают. Одно слово — сухопутные.
Короче, понять мужика можно. Простить — фигушки. Раз знал, каких кадров могут прислать, то должен был бдить. Тем более на командный пост этих вуайеристов недоделанных его матрос протащил.
Закончив с обедом и через вестового передав благодарность коку за десерт, который сегодня был прямо вкуснющий, как мне нравится — с мягким мороженным вместо сливок — я направился к своим, но в коридоре был перехвачен ещё одним вестовым с приказом: срочно явиться к командиру корабля.
— Сэр?
— Проходите, мисс Петра, присаживайтесь.
— Благодарю, сэр, — кивнул я, устраиваясь в гостевом кресле и украдкой оглядывая обиталище первого после Бога.
Симпатично, особенно на фоне нынешних безликих офисных интерьеров, — этакий классический рабочий кабинет в стиле 60-х годов прошлого века. Стеновые панели из полированного дерева, плотные шторы на иллюминаторах, массивная мебель, пара книжных шкафов, письменный стол, кресла из натуральной кожи… умели раньше с душой делать.
В уголке, так, что сразу и не заметишь, большая фотография в скромной рамке — группа людей на закопчённом, местами даже оплавленном, полубаке корабля. Судя по артустановке Мк. 45 и куче ячеек УВП это они на крейсере типа «Тикондерога» позируют. В лицо никого не знаю, но обилием звёзд группа внушает — самый младший из них «всего лишь» контр-адмирал. Ещё больше внушает размашистая надпись на фото: «лейтенанту Р. Бэлфорду». Как понимаю, это командиру нашего школоносца кэптену Ричарду Бэлфорду, бывшему в те времена лейтенантом.
Интересно. Что же такого надо совершить, чтобы куча звездатых адмиралов лейтенанту (!) фотку подписала? Америку мимоходом спасти?
— Это за гавайскую операцию, — перехватив мой взгляд дёрнул щекой Бэлфорд.
О как! Он оказывается в «Гавайском пекле» побывал. Совершенно безумная попытка эвакуировать уцелевших после Первой Волны жителей Гавайев, в которой сгинули остатки военного флота США. Более четырёхсот тысяч человек американцам тогда всё же удалось спасти, хотя, как рассказывают, последние транспорты с беженцами шли уже буквально по головам примитивов. И горящей нефти.
Когда стало понятно, что на пути к материку собралось столько глубинных, что шансов пройти просто нет, кто-то догадался поджечь вытекшую из разбитого танкера нефть, чтобы отпугнуть тварей. Двенадцать тысяч квадратных километров пылающего ада по которому ползли забитые отчаявшимися людьми транспорты.
Как вообще хоть кому-то удалось оттуда выбраться совершенно непонятно.
— Не самые приятные воспоминания, — негромко произнёс Бэлфорд, отводя взгляд от фотографии.
— Простите, сэр, — извинился я, вытягиваясь в кресле и всем своим видом изображая готовность внимать. Надо же узнать, с чего вдруг кэптен так срочно видеть меня возжелал.
— Итак, почему я вас вызвал… — Бэлфорд выудил из стопки справа исписанный лист и многозначительно накрыл его ладонью. — Только что у меня был мистер Берни… с жалобой.
Оп-па, как говорится «Хьюстон, у нас проблемы». Потому что Берни — это корабельный врач. А врач, если кто не знает, самый страшный человек на корабле, который жизнь твою на кончике карандаша держит. Вот черкнёт он пару строк карандашиком, и ждут тебя муки адовы в коридорах больничных, и сгинешь ты безвозвратно в пучине бездонной медкомиссий и профосмотров.
— Жалобой? — я приподнял бровки, демонстрируя недоумение. — На что?
— На отсутствие аппетита, у ваших подчинённых, — осуждающе покачал головой кэптен.
То есть, малыши, не отойдя от купания, на обеде лишь вяло в тарелках поковырялись, а корабельный врач немедленно тревогу забил. Ибо грех сие есть страшный. Без шуток. Вон, пилоты стратегов перед вылетом даже дома не завтракают. Потому как проще в полковой столовой под добрым и ласковым взглядом медика плотно поесть, чем потом на предполётном медосмотре долго и упорно объяснять, что с тобой всё в порядке, и всего лишь стакан чая ты выпил не потому, что аппетита нет, а потому что жена завтраком закормила. Причём добрый врач всё равно тебе не поверит. Да-да, так и скажет, улыбаясь ласково: «А мы тебе не верим, траля-ляля-ляля, а мы тебя проверим, траля-ляля-ляля».