В отличие от людей, все канмусу с «рождения» четко делятся на ранги, так что армейская дедовщина с её «духами», «черепами» и прочими «деда́ми» нервно курит.
За «духов» у нас выступали эсминцы, которые шуршали по всем бытовым делам. По крайней мере, даже тяжелые крейсера в ту же прачечную заглядывали раз в месяц. А линкоры, по-моему, вообще не знали, где она находится.
То есть, линкор просто тормозила первую попавшуюся эсминку-первокурсницу и спокойно вручала ей пакет со своим грязным бельём, небрежно бросив: «Как постираешь, в кубрик занесешь».
Правда, с второкурсницей этот трюк уже срабатывал далеко не всегда, поскольку в ответ могли нагло послать в сумрак, а попытка вправить мозги охамевшей малявке грозила вежливым разговором с её флагманом.
Ах, да, ещё у канмусу, чем выше ранг, тем хуже характер. Если эсминцы в большинстве милые и дружелюбные, то уже легкие крейсера — особы довольно колючие. Про тяжелые и говорить нечего, эти — бесконечная головная боль школьного начальства, ибо понтов, как у линкора, а моторчик в заднице, как у эсминца. Линкоры же… с одной стороны довольно спокойны и флегматичны, а с другой, дрессировке не поддаются в принципе, и людей, за исключением своих инструкторов и начальника Школы, в буй не ставят. То есть, если всё же начинают чудить, то вправить им мозги — задача нетривиальная.
Ну и отдельно флагманы, будущие командиры эскадр. Опора правопорядка. Собственно, Школой правят именно они, что бы там инструктора себе ни думали. Хотя, инструктора и не думают. Просто за косяк подчинённых мылят холку флагману, а дальше срабатывает эффект рычага — когда наверху грозят пальцем, а внизу сносит головы.
Мда. Наверное, людям кажется, что у нас тут то ли зона, то ли дурдом. Второе, впрочем, не так уж и далеко от истины. Но на самом деле куда спокойней, чем в обычной строевой части, где пришедшие с гражданки «короли дворов» крутизну свою демонстрируют, пока в дисбат не загремят. Те же линкоры… они, конечно, задолбывают своими «правилами», а всю бытовуху сваливают на эсминок, но им и в голову не придёт строить мелких в «дембельский поезд» или прессовать приказом: «родить конфету за десять секунд». Хотя за нарушение «традиций» наехать могут, это у них святое.
Я на собственном опыте убедился.
Оказывается, на первом курсе нельзя носить волосы ниже плеч. Типа, не по сроку это, «килькам» не положено. Вот ко мне и подвалила троица линкоров, во главе с «Фусо». Акселератки, блин, на полголовы выше меня каждая.
Зря они это. Пока я переводил на английский адрес, куда им стоит проследовать с их «традициями», у моего тела сработал рефлекс выросшей в детдоме сироты. Короче, сам не понял, как табуретка в руках очутилась.
Ничего страшного вообще-то, канмусу не только сильные, но и крепкие, иначе сами себе бы руки-ноги ломали. Так что для Фусо всё закончилось ссадиной на лбу, а для меня тремя сутками гауптвахты за порчу мебели (табуретка разлетелась в щепки с первого же удара).
***
Теперь вот, сижу за решеткой, в темнице сырой…
Ну, ладно, не в сырой и не темнице, но всё же за решеткой, самой натуральной. На губе, вместо дверей камер, решетка с прутьями в мой кулачок толщиной.
О, вечерняя проверка. Спрыгнув с нар (а фигли, если камера, значит никаких кроватей, только нары!), бегу к двери, вытягиваюсь по стойке «смирно».
Начальник гауптвахты чуть удивленно останавливается напротив.
Тянусь ещё сильнее, докладываю:
— Курсант Петра, тяжелый крейсер «Пётр Великий», арестована приказом начальника курса за порчу казенного имущества. Жалоб и заявлений не имею!
— Э-ээ… заявлений?
Поедаю опешившее начальство глазами.
— Сэр, так точно, сэр!
Начальник механически кивает, идет дальше, одновременно выворачивая голову, словно желая убедиться, что ему не померещилось.
Я, навострив уши, старательно прислушиваюсь.
— Курсант Линда, легкий крейсер «Линдер», арестована за опоздание на вечернюю поверку, — испуганно звенит из соседней камеры девчоночий голосок.
Начальник от неожиданности едва не подпрыгивает.
Довольно улыбнувшись, возвращаюсь на койку.
***
Взгляд у школьного психолога уже откровенно усталый. Нет, так-то она тетка неплохая, но психологов я просто не люблю. Превентивно.
— Петра… зачем было пугать однокурсниц?
Старательно хлопаю глазами:
— Кого, мэм?
— Девочек, что с тобой на гауптвахте находились.
Пф! Никого я не пугал. Подумаешь, процитировал мелким статьи Дисциплинарного устава, а потом про дисбат рассказал, в красках и подробностях. Куда отправляют тех, кто на губе плохо сидит.