Я застенчиво киваю с колотящимся сердцем.
— Э-э… математику и историю. Арми хотел, чтобы я пришла.
Бен расстёгивает мои джинсы и стаскивает их с задницы. Они слетают с лодыжек и падают на пол, а затем он снова склоняется над моей спиной и проводит кончиком носа по волосам. Он просто огромный. И тяжёлый. Сейчас я ощущаю реальное давление его члена, и мне становится стыдно.
— Вот как? — задумчиво произносит Бен. Он опускает руку мне между ног, и я начинаю трепетать от прикосновений к моей киске. — Передай ему, что твой папочка сказал: «только через мой труп».
Он дразнит меня, проводя подушечкой среднего пальца вниз по влагалищу через ткань трусиков. Всхлипнув, я дёргаю бёдрами, но Бен продолжает это делать. Я снова двигаю задницей по его паху, чтобы почувствовать его длину и потереться о её тепло прямо у самого входа. Найдя подходящее положение, я начинаю ёрзать ляжками.
— Ты мне не папочка, — повторяю я.
— Нет? По-прежнему дядя Бен? — спрашивает он, неторопливо лаская меня. — Я хочу, чтобы ты называла меня папочкой и вежливо отпрашивалась у меня увидеться со своим парнем.
Я зарываюсь лицом в подушку, чтобы скрыть румянец.
— Нет.
Бен опирается на бок, мы лежим лицом к телевизору, и я вижу, как его средний палец проходится по моему голубому нижнему белью. Другой рукой он берёт меня под голову и целует в висок.
— Тогда ты останешься здесь и будешь с папочкой смотреть всякие передачки, — воркует он, обведя клитор, и я поджимаю пальцы на ногах, сильно прикусив нижнюю губу. — Можем поиграть, пока ты не научишься хорошим манерам.
Поиграть. О боже. Я разрываюсь между диким возбуждением и желанием проблеваться. Эмоции переплетаются вместе, погружая меня в бездну тошнотворного чувства стыда, и я моментально на это подсаживаюсь. Оно жжёт мне кожу, проникая в голову, и мне это нравится. Это же мой дядя. Мы родственники. Но мне с ним так хорошо…
Во рту всё пересохло, и я пытаюсь проглотить ком в горле.
— Что значит «поиграть»?
Бен неторопливо целует меня в волосы и дразнит клитор кончиком пальца без всякой спешки.
— Только то, что мы делаем, — он двигает бёдрами, напоминая о своём стояке. — Или что-нибудь ещё.
У меня звонит телефон, и я тут же вырываюсь из охватившего безумия. Повернув голову, я смотрю на мобильник и вижу, как Бен берёт его и протягивает мне. Я сразу напрягаюсь от высветившегося «Арми» на экране.
Бен целует меня в щёку.
— Ответь, Рей. Не стоит быть грубой, — он посмеивается, касаясь моего подбородка, и, видимо, думает, что отпустил уморительную шутку.
— Я не буду отвечать! — огрызаюсь я. — Не… не сейчас уж точно.
— Оу… А почему нет? — Он убирает руку, и я слышу причмокивающие звуки. — Боишься, что он меня услышит? — Его средний палец скользит по моим трусикам сквозь влажные и припухшие складки. Всхлипнув, я хватаю Бена за руку. — Или боишься, что он тебя услышит?
— Дядя Бен… — мои веки начинают подрагивать, пока его палец блуждает по мягкой плоти, и я сжимаю его руку. — Что ты делаешь?!
Я раздвигаю ляжки шире, чувствуя, как он погружает кончик пальца глубже, поглаживая клитор. У меня дрожат ноги, когда костяшки его пальцев сгибаются под моей ладонью именно там, где нужно. Блять, да. Почти как «играться» с Арми, только в миллион раз круче. От жгучего удовольствия всё внутри сжимается.
Бен крепко меня держит, когда я ёрзаю и трусь задницей о его член. Он пару раз резко втягивает воздух и начинает меня передразнивать.
— Дядя Бен! — выдыхает он мне на ухо. — Ты играешь с моей киской, дядя Бен?! Я никогда не занималась такими гадкими вещами! — он толкается в мою задницу, даже не утруждая себя сделать это незаметно. — Ты когда-нибудь мастурбировала о подушку? Кусала пальцы, чтобы никто не слышал, как ты кончаешь?
Мои уши горят. Господи Иисусе. Я чуть киваю, и Бен зажимает мне рот ладонью, чтобы я не пикнула. Переместившись, он почти ложится на меня и слегка толкает коленом между ляжками, чтобы раздвинуть их. Он прижимает меня собой, одной рукой приближая меня к оргазму, а другой вцепляясь в подушку дивана.
За окном танцует дождь, превращаясь в ливень. Я мимоходом бросаю на него взгляд, а Бен что-то шепчет и целует меня в шею. Диван поскрипывает от наших движений, и я охаю в ладонь Бена, откровенно елозя на его пальцах. Он переплетает их с моими, и я направляю его туда, где мне больше всего нравится.
— Ты всё ещё хочешь увидеться со своим парнем? — шепчет он, охлаждая дыханием влажный поцелуй на моём горле. Я качаю головой, лихорадочно дыша в его тёплую ладонь. — Я в этом не уверен, — губы касаются моей шеи. — Я убью его, если он снова посмеет прикоснуться к тебе.
От голоса Бена сердце замирает, несмотря на то, что это голос моего дяди. Я продолжаю тереться о пальцы и думаю о том, что ещё чуть-чуть и его член будет у меня внутри, и через несколько минут я со сдавленным воем кончаю в его тёплую ладонь. Оргазм настолько сильный, что я почти кричу, и Бен погружает в меня средний палец, чтобы почувствовать сокращение мышц.
— …Ебать! — вырывается из него, и он начинает засаживать палец глубже, пока пульсация не утихнет и я не перестану извиваться. — Блять, это чертовски охуенно.
Словно в тумане в голове проносится мысль, что у меня внутри палец Бена, весь во влаге, но я слишком устала, чтобы об этом беспокоиться. Он обсасывает палец и чертыхается, а потом резко толкает меня на живот и становится на колени сзади. Я слышу, как шуршит ткань и следом раздаются хлюпающие звуки влажной кожи, и я понимаю, что он дрочит. Покраснев, я взвизгиваю, когда он задирает мои бёдра так, что задница зависает в воздухе. Тяжело дыша, Бен стягивает мои трусики до колен, и стонет.
— Блять, да, — пальцем он проводит по моим губам, прежде чем медленно засунуть внутрь, надавливая на стенку влагалища, чтобы было лучше видно. Я хнычу от столь непривычного положения. — Рей, сколько в тебе поместится пальцев?
— Два, — хриплю я с непривычки.
Второй палец присоединяется к первому. С Беном я ощущаю наполненность, гораздо более приятную, чем от своих собственных пальцев, которые намного меньше. Он медленно ими двигает и быстро теребит член, резко вздыхает и мычит.
— Охуеть, два пальца, — стонет он. — Два, сука, пальца. Какая же тугая киска… — я насаживаюсь на всю их длину взад и вперёд, а он лишь забавляется, делая вид, что ему больно. — Ты трахаешь себя моими пальцами?
— …Да, — бормочу я. — Это офигенно.
— Давай, кончи, — звуки скольжения затихают, и он кладёт руку мне на задницу, чтобы направлять меня. — Потрогай себя и кончи.
Я тянусь к клитору, делая то, что говорит Бен. Его дыхание успокаивается, и он что-то шепчет, скорее себе, чем мне. Его пальцы, кажется, нажимают туда, куда нужно, и я убираю руку, удивлённо поскуливая от того, насколько быстро нарастает напряжение. Оно скручивает моё нутро, обволакивая до самой глубины, и я изо всех сил пытаюсь не заорать.
Бен дёргает меня за волосы, задирая подбородок.
— Скажи моё имя. Скажи его.
— Бен! — произношу я, хватая ртом воздух. Зарывшись лицом в подушки, я зажмуриваю глаза. — Д-дядя Бен… я сейчас…
— Кончишь на моих пальцах? — он чертыхается и охает. — Я кончу на эти миленькие голубые трусики, и ты пойдёшь в них в гости к своему дружку. Поняла?
Я поспешно киваю и матерюсь, потому что у меня едет крыша от оргазма. Сначала это сковывает, словно тиски, а потом начинает пульсировать глубоко внутри до самого конца. Я матерюсь всё громче и громче, и на самом пике удовольствия еле выговариваю: «Бен… Дядя Бен… Папочка». В какой-то момент я начинаю кричать, но не знаю, что именно.
Бен натягивает на меня трусики, пока я кончаю, и тёплая влага брызжет мне на поясницу. Член касается кожи, пока он выжимает всю сперму до последней капли мне на нижнее бельё, как и обещал. Головка теребит половые губы моей пульсирующей киски.