Работалось весело. Такой душевный подъем Владимир Ильич любил, ибо видел, как его настроение передавалось другим: наркомам, управляющим делами, секретарям, телефонисткам, посетителям. А это создавало настрой общего вдохновения.
Но можно представить, каких усилий стоило Ильичу с такой энергией заниматься практическими вопросами рождения нового строя, нового государства и одновременно, используя каждую паузу, разрабатывать теорию этого государства, писать теоретические работы! Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа необходимо не позже как послезавтра представить ЦК, ЦИК, фракции большевиков Учредительного собрания. А она еще не совсем готова. Когда дописать? И тут же, как морские волны, захлестывают мысли про тезисы о мире. Нужно как можно скорее объяснить невозможность «революционной войны», пропаганду которой активно и открыто начали «левые».
А тут еще инциденты, как этот, с румынами. Не все, выходит, понимают и одобряют те решительные меры, которые необходимо было принять и которые вчера были приняты. Даже заместителю наркома иностранных дел Залкинду пришлось долго и терпеливо доказывать, что иного решения быть не могло и не может. Пусть знают румыны, французы — правительства всех стран, куда война занесла русских солдат, что Советское правительство никому не позволит безнаказанно чинить над ними насилие.
Ленин обрадовался приезду украинцев и сразу их принял. По разным каналам — через большевиков, ехавших в Харьков, через Антонова и Орджоникидзе — Ленин настойчиво рекомендовал украинским товарищам быстрее направить делегацию в Брест-Литовск на переговоры о мире.
Он начал беседу с главного:
— Очень прошу: не затягивайте отъезд в Брест-Литовск. Ваше присутствие там очень важно. Совнарком через свою делегацию добился, чтобы немецкие, австрийские хищники выслушали делегацию Советов, осуществляющих контроль над большей частью Украины. Имела значение позиция Турции и Болгарии, которые не могут не считаться с тем, что Черноморский флот у Советов. Это вам серьезный козырь. И вы им бейте. Четверной союз трещит. Для Болгарии и Турции заключение мира с Россией и Украиной — полный выход из войны. Им хочется вырваться из львиных объятий Германии, и мы должны использовать противоречия в самой коалиции. Но самый важный наш и ваш козырь — крах Рады. Если украинским советским войскам удастся в ближайшее время, до подписания мира, взять Киев, власть контрреволюционной Рады станет фикцией. Немцы вынуждены будут подписать мир с Советской Россией, с Советской Украиной. Возможно, с Советской Эстонией. Вчера в Ревеле собрались члены Эстляндского комитета партии большевиков. Я посоветовал товарищам подумать над тем, чтобы провозгласить Эстонию независимой советской республикой. Это очень важно, мы сможем поставить кайзеровцев перед фактом и сорвать их намерение аннексировать прибалтийские земли. Возможно, к вам присоединится делегация Эстонии. Сожалею, что белорусские товарищи пока что не провозгласили Белорусской Советской Республики. На пути немецкой экспансии встанет союз советских республик, союз освобожденных от эксплуатации народов. В Брест-Литовске ваша первейшая практическая задача — поставить под сомнение полномочия делегации Рады, состоящей в заговоре с Калединым, с Клемансо, с Румынией. Позиция Рады придала румынам смелости, и они пошли на наглую провокацию против наших частей. В случае, если Киев не будет взят и ситуация сложится не в нашу пользу, не дать сговориться с немцами за спиной у советских делегаций. Ошибка Троцкого — признание им полномочий делегации Рады.
Ленин называл факт признания мягко — ошибкой, хотя, зная позицию Троцкого, понимал, что это не ошибка. Однако соотношение сил в ЦК, где будет решаться вопрос мира, не давало возможности назвать определенные действия своих коллег так, как характеризовал выступление некоторых из них в эмиграции. Там была теория, здесь — практика в чрезвычайно сложных условиях.
Все же Ленин высказал свое мнение об «ошибке» Троцкого:
— Боюсь, дорого нам будет стоить эта ошибка, — помолчал, задумался на миг, заключил: — От ошибок никто не застрахован. Но есть ошибки и ошибки. Работники Харьковского Совета, конечно же, ошибались, когда возник конфликт рабочих с капиталистами. Товарищ Антонов очень правильно поправил их.
Ленина, чрезвычайно интересовало положение на Украине. Борьбу за мир нельзя было оторвать от укрепления Советской власти в России, на Украине, в Белоруссии, в Эстонии, в Закавказье.
Как организуются Советы в городах, в селах? Как Харьков? Как Донбасс? В надежных ли руках Одесса и флот? Какие социальные силы стоят за Центральной Радой? Ее военные силы? Как организовывается украинская Красная Армия?
По военному положение украинские товарищи были подготовлены основательно. Отвечали на все вопросы со знанием дела. Владимир Ильич вниманием, с каким слушал делегацию, выказывал удовлетворение. Украинцев удивило детальное знание Лениным района боевых действий против националистических формирований Центральной Рады, его советы не только общие — по стратегии, но и тактические. Затонский даже пошутил:
— Можно подумать, Владимир Ильич, что вы только что из штаба наших войск и прошли с их эскадронами от Харькова до Киева.
Ленин одобрил назначение командующим войсками Украинской Советской Республики Юрия Коцюбинского. Владимир Ильич хорошо помнил двадцатидвухлетнего прапорщика, боевого комиссара Петроградского ВРК, начальника Красной гвардии Московско-Нарвского района, очень энергично действовавшего в решительные моменты Октябрьского восстания — седьмого, восьмого ноября и особенно одиннадцатого, в день юнкерского мятежа. В тот день Коцюбинский лично докладывал Ленину о боях против юнкеров. Владимир Ильич еще раньше знал, что комиссар — сын известного писателя, которого они с Надеждой Константиновной с интересом читали в оригинале, по-украински. Сказал товарищам, что Михайло Коцюбинский мог бы гордиться таким сыном. Теперь он повторил это делегации, добавил:
— Наше счастье, что в революцию идут такие интеллигенты. Нам нужно бороться за каждого образованного человека, преданного своему народу, понимающего его душу.
Однако Ленина интересовало не только военное положение.
— Сколько в районах, находящихся под контролем Советов, добывается угля?
Данных таких у делегации не было.
Владимир Ильич, сидевший напротив украинцев за маленьким столиком, заметно помрачнел. Потрепал бородку, потер виски, как делал всегда, когда подступала головная боль. Поднялся с кресла, прошелся по кабинету.
Остановился у карты бывшей Российской империи, задумчиво провел взглядом от Петрограда до Владивостока, вернулся назад на запад, остановил взгляд на Украине, как бы окинул ее степные просторы. Повернулся к делегации.
— Нам нужно убедить каждого рабочего, каждого партийца, что учет и контроль — главная, я подчеркнул бы, самая главная экономическая задача каждого Совета, каждого потребительского товарищества, фабрично-заводского комитета. Учет и контроль повсеместно, всеобщий, универсальный: за количеством труда и распределением продуктов. В этом сущность социалистических преобразований. При переходе к социализму учет и контроль могут быть только массовыми. Победить пережитки проклятого капиталистического общества можно участием массы рабочих, крестьян, солдат в учете всего, что производится и потребляется, в контроле за богатыми, за мародерами, за хулиганами. В России, на Украине хватит хлеба, железа, леса, шерсти, если мы установим всенародный контроль, деловой, практический. Победить эксплуататорские классы нужно не только в политике, но и в повседневной экономической жизни. Никакого прощения врагам народа, врагам трудящихся! Вот почему я поддержал энергичные революционные действия товарища Антонова против харьковских капиталистов, которые, безусловно, все калединцы, саботажники. Как и в борьбе с Калединым, с Центральной Радой, мы должны объединить наши силы и в борьбе с голодом, хватающим костлявой рукой авангард революции — пролетариат Петрограда, Москвы. Мы благодарны украинским Советам за помощь. Но хлеба и угля нам нужно больше. Больше, товарищи! Думаю, было бы правильно, чтобы при Совнаркоме находился постоянный представитель Украины. Советский посол. Мы послали к вам Серго Орджоникидзе. Настоящий большевик! А вы оставьте в Петрограде, — Ленин с доброй улыбкой посмотрел по очереди на членов делегации, — товарища Затонского. Согласны, Владимир Петрович?