В ноябре 1825 года внезапно в Таганроге умер Александр I. Наследовать престол должен был его брат Константин (в ту пору наместник в Польше). Еще при жизни Александра I он отказался от престола в пользу следующего по старшинству за ним брата Николая. Но так как акт об отречении сохранялся в тайне, войска и население после смерти Александра I были приведены к присяге Константину. Николай, грубый, жестокий, любитель муштры, внушал мало симпатий даже представителям высшей знати. Он боялся занять престол без подтверждения Константином отречения. Это могло бы показаться узурпацией власти. Николай ждал или приезда Константина, или документа об отречении, который можно было бы опубликовать, а потом назначить «переприсягу». Между братьями шла переписка. Ответы Константина носили личный характер и публикации не подлежали. Николай решился действовать без официального подтверждения Константина и назначил «переприсягу» на 14 декабря 1825 года. Войска и население должны были присягнуть императору Николаю I.
Настроение в народе и в армии было тревожным. Этой обстановкой междуцарствия решили воспользоваться члены Северного общества, считая, что наступил благоприятный момент для выступления.
Они решили вывести войска на Сенатскую площадь, убедить их под предлогом верности Константину не признавать царем Николая I, помешать сенаторам принести присягу и предъявить им «Манифест к русскому народу». По этому манифесту уничтожалось старое правление и власть передавалась новому органу — Временному правлению. Оно должно было содействовать созыву «Великого собора» (Учредительного собрания), по решению которого в России определилась бы форма правления. До установления ее манифест предусматривал ряд мер: введение гражданских свобод, уничтожение военных поселений и рекрутских наборов, удовлетворение основного чаяния народа — освобождение крестьян от крепостной зависимости.
Руководителем восстания был избран С. П. Трубецкой — один из основателей тайного общества, полковник гвардии, участник войны 1812 года, имевший военный опыт и известный солдатам.
Декабристы рассчитывали на поддержку петербургских полков, в которых служили и имели влияние члены тайных обществ. Дворянские революционеры боялись народного возмущения и не хотели, чтобы их выступление было похоже на народный «бунт». В стремлении устранить от выступления народ, заранее ограничить рамки выступления только воинскими силами, в желании использовать старый орган управления — Сенат проявились черты их классовой ограниченности.
Морозным утром 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь (ныне площадь Декабристов) пришли лейб-гвардии Московский полк, лейб-гвардии гренадерский полк, Гвардейский морской экипаж — всего около 3 тысяч человек — и построились в каре у памятника Петру I. С восставшими были А. А., М. А. и Н. А. Бестужевы, К. Ф. Рылеев, Е. П. Оболенский, П. Г. Каховский, В. К. Кюхельбекер, И. И. Пущин и другие.
Но Николай I уже успел привести к присяге членов Сената и Государственного совета. Об этом многие декабристы узнали лишь на площади. Надо было принимать новые решения, а руководитель восстания Трубецкой не явился.
Тем временем на площади стали собираться люди. По мнению очевидцев, количество их в несколько раз превышало число восставших. Эта, по выражению Николая I, «чернь» проявляла сочувствие восставшим, кидала поленьями и камнями в императора и его свиту. Сочувствием народа декабристы не воспользовались. К активным наступательным действиям они тоже не перешли, избрав выжидательную и оборонительную тактику. За это время Николай I, оправившись от испуга, стянул верные ему войска (около 12 тысяч), которые плотным кольцом окружили каре восставших.
Восставшие отбили успешно несколько атак конной гвардии. Каховский смертельно ранил петербургского генерал-губернатора Милорадовича, уговаривавшего «мятежных» солдат, но декабристы по-прежнему не проявляли инициативы. Николай I, боясь, что «бунт мог сообщиться черни и тогда окруженные ею войска были бы в самом трудном положении», приказал пустить в ход артиллерию.
Ряды восставших дрогнули. Декабрист Н. А. Бестужев вспоминал: «Мертвые тела солдат и народа валились и валились на каждом шагу; солдаты забегали в дома, стучались в ворота, старались спрятаться между выступами цоколей, но картечь прыгала от стен в стены и не щадила ни одного закоулка».