Решено было всю петропавловскую флотилию ввести в Амур, к Николаевскому посту.
Всего год назад здесь стояло три домика. Окруженное густой тайгой, пустынное это место ожило с первым амурским сплавом, когда на пост прибыли войска и первые пятьсот переселенцев.
Сразу же тогда развернулись строительные работы: возводились флигели для офицеров и большие казармы для солдат и переселенцев. 22 октября 1854 года на мысе Куегда приступили к сооружению батареи, а судовые плотники заложили первую шхуну-баржу «Лиман»; так начиналось судостроение в Николаевске.
В конце мая 1855 года со вторым сплавом Николаевск получил новые подкрепления в составе 14-го и 15-го линейных полубатальонов, б-й сотни амурского конного полка и сводного пешего казачьего полубатальона. За лето 1855 года выросли укрепленные форты, защищавшие от врага устье реки и Николаевский пост. Вновь созданные форты на мысах Чныррах и Мео имели по 19 орудий и форт на мысе Куегда — 15 орудий.
Центром обороны Дальнего Востока стал Николаевск. Всего для защиты русского побережья и 1855 году было сосредоточено в этом районе до семи тысяч солдат и матросов.
«Войска, на устьях Амура сосредоточенные, нигде от неприятеля не отступают, в плен не сдаются, а побеждают на своих местах или умирают». — писал в своем при-казс командующий обороной Дальнего Востока генерал Н. Н. Муравьев.
В словах этого приказа был выражен дух, которым жили в 1855 году дальневосточники. Но главный выигрыш в войне 1853—1856 годов па Дальнем Востоке достигался тогда нс количеством и ожесточенностью сухопутных и морских боев, а другим.
В 1855 году здесь столкнулись два противоположных взгляда на задачи военной кампании. Союзники, несмотря на трусость и бездарность многих их командиров, искали решительного сражения, а русскому командованию оно было вовсе не нужно. Англо-французы считали своей основной целью уничтожение русского флота на Тихом океане, а русские в течение всего года не пытались ни разу напасть на англо-французские корабли.
Отсутствие активных наступательных операций со стороны русских объяснялось вовсе не ограниченностью сил. Петропавловцы в 1855 году рвались в бой с противником: Завойко и Изыльметьеву пришлось потратить немало труда, чтобы убедить защитников города в необходимости его оставления. На военном совете в Де-Кастри 13 мая вначале преобладало мнение задержаться в заливе, а это означало принять неминуемый бой с численно превосходящим противником; молодые же офицеры прямо предлагали самим напасть на вражеские корабли.
Такие настроения имели массовое распространение. В Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота хранятся, заверенные Завойко, воспоминания неизвестного автора, в которых с точными расчетами излагался проект захвата четырех неприятельских фрегатов и парохода, с тем, чтобы на них, укомплектовав русские команды «адмирал Путятин в течение пяти месяцев разгромил бы все порты Англии, так как они не имели укреплений, в Китае, Новой Голландии, Ванкуверовых островах, истребовал бы контрибуцию, а на шестой бы меня
сяц стал, на Пути между Америкой и Англией».113 Предполагалось оборвать судоходные связи Англин с ее колониями.
В проекте этом самым уязвимым местом являлся пункт о захвате вражеских кораблей, что же касается выхода на неприятельские торговые пути для захвата англо-французских судов, то об этом думала не только молодежь.
«Сколько помню, — писал Иван Александрович Гончаров, ходивший с адмиралом Е. В. Путятиным на фрегате «Паллада» в Японию, — адмирал и капитан (И. С. Унковский. — Л.. С.) неоднократно решались на отважный набег к берегам Австралии, для захвата английских судов, и кажется, если не ошибаюсь, только неуверенность, что наша старая, добрая «Паллада» выдержит еще продолжительное плавание от Японии до Австралии, удерживала их, а еще, конечно, и неуверенность, •по неимению никаких известий застать там чужие суда».114 Фактов, свидетельствующих о боевом наступательном духе моряков и не моряков, можно привести множество. Сами переходы русских кораблей борт о борт с неприятельскими судами из Петропавловска в Де-Кастрп ч из Де-Кастри в Амур говорят о геройстве команд.
Особенности оборонительной тактики русского командования в 1855 году на Дальнем Востоке вытекали не из арифметического подсчета сил, не из неверия з свои наступательные возможности, а из необходимости не только воевать, но и укреплять Дальний Восток. Их-хорошо изложил Г. И. Невельской, произведенный в контр-адми-* ралы и назначенный начальником штаба при главно-. командующем всеми морскими и сухопутными силами в Приамурском крае:
«При сосредоточении ныне о устье реки Амура команд, семейств, имущества Петропавловского порта н всех наших судов, а равно и команд японской экспедиции, воина с внешним врагом здесь ко н че-нл (подчеркнуто Невельским. — Л.С.), ибо неизвестность для него входа в лиман слога и плавание по лиману, наполненному банками и мелями, с неправильными быстрыми течениями, наконец, гористые лесистые пустынные и бездорожные прибрежья Приамурского и Приус-сурииского края представляют для неприятеля, нападающего с моря, непреодолимые препятствия».115
Невельской зло высмеивал военных догматиков, питомцев Марсова поля (площадь для военных парадов), которые «не могли себе представить, что без свинца, пуль и ядер, треска и шума реляций и их спутников: крестов, чипов и отличий, — могла кончиться здесь война...»
Расчеты русского командования в 1855 году на Дальнем Востоке полностью оправдались. Лишь однажды, в середине лета, три неприятельских корабля подходили к амурскому лиману. Они гнались за безоружным бригом Российско-американской компании «Охотск». Не желая отдаваться в руки врагов, командир взорвал бриг. Обстреляв спасательные шлюпки и захватив несколько матросов. французский отряд ушел в море на поиски петропавловской эскадры, даже не подозревая, что она укрылась в устье Амура.
Тот же «Журналь де деба» в одной из своих статей сообщает, что песчаный бар помешал фрегату «Эмфит-райт» проникнуть в реку. Высланные для промера греб-йые суда, поднявшись вверх по реке, не йашли русских. Тогда командование решило:
«Если бар нс дозволил союзным судам войти в реку, го как можно сделать это русским? Они или скрылись в одной из бухт Татарского залива или сожгли свои суда н удалились в Сибирь»...116
Не раз обшаривая все известные им заливы и бухты, где могли бы скрываться русские корабли, с особым рвением англо-фраицузы кидались на Ляп и Охотск. Но и здесь удар пришелся по пустому месту.
В своих очерках И. А. Гончаров оставил нам картину Аяна в 1854 году:
«Беспорядочно расставленные, с десяток, более нежели скромных домиков, стоящих друг к другу, как известная изба на курьих ножках... На песке у самого берега поставлена батарея, направо от нес верфь, еще младенец, с116 остовом нового судна, дальше целый лагерь палаток, две-три юрты и между ними кочки болот. Вот и весь А ям.
Это ни город, ни село, ни посад...»117 Общее число жителей и аянского гарнизона составляло тогда около двухсот человек.
Получив сведения о крейсирующих в море вражеских судах, начальник порта капитан-лейтенант Кашеваров немедленно начал убирать подальше портовое и компанейское имущество и продовольствие. Жители эвакуировались из города, а 45 казаков, составлявших портовую команду, чтобы воспрепятствовать продвижению неприятеля, стали на позициях вдоль Якутского тракта. Пушки, чтобы не достались врагу, были зарыты.
25 июня (7 июля) на виду у Аяна показались английские корабли — пароход «Барракута», фрегаты «Пик»
п «Эмфптрайт» с тысячным составом команды на борту. Командовал отрядом командор Фредерик.
Убедившись, что русские покинули порт, англичане высадились на берег и ознаменовали свое пребывание там разграблением нескольких оставленных жителями частных домов. Доски, бревна и некоторое количество железа, остававшиеся в порту, были также перетащены на суда.
114
Й. А. Гончаров, Фрегат «Паллада». Очерки пугешеегзня в двух томах, Сетб, 1886, т. 2.
II А. Д. Степанов
115
Невельской Г. И., стр. 372. Кстати, надо заметить, что такая точка зрения была приемлема только для своего оремеин. В другой исторической обстановке, во время русско-японской войны, за чрезмерные надежды на непроходимость таежных дебрей пришлось расплачиваться дорогой пеной. Никакая дикость побережий нс помешала японцам оккупировать плохо защищенный остров Сахалин.