— Знаете, госпожа Элени, я даже не могу позвать собаку, — призналась маме госпожа Левенди. — Ведь мы сказали Винтеру, что ее зовут Арап.
Петрос и Сотирис усмехнулись; даже если бы Шторм сам сорвался с цепи и убежал на улицу, он бы и головы не повернул, услышав свою новую кличку. Подумать только — Арап!
Но немного позже Петрос струхнул не на шутку. Он услышал, как у подъезда остановилась машина. Донеслись сердитые голоса немцев.
«Нашли Шторма, — мелькнуло у него в голове. — Жаба, наверно, обо всем догадался и вызвал солдат, чтобы арестовать меня».
Он попытался припомнить все, что читал о своих ровесниках, совершивших героические поступки. Повторил про себя: «Я умру, и меня забудут, но родина останется» — и почувствовал дрожь в коленях. Гораздо легче, конечно, сочинять о героях всякие истории, чем самому стать героем. Что может сделать ему Жаба? Избить его плеткой, как Шторма? А если его, Петроса, спросят, кто ему помогал? Он должен забыть имя Янниса. «Не знаю! Не знаю! Я один это сделал!» — «Где собака?» — «Не знаю!» А если он не перенесет пыток и всех выдаст?.. Он услышал, как хлопнула дверь подъезда и заговорила госпожа Левенди, слов ее не удалось разобрать; потом гулко отозвались шаги немцев по лестнице. Сейчас она скажет им, чтобы они поднялись на второй этаж, где живет Петрос, и их сапоги застучат по ступенькам. Возможно, они убьют его прямо перед дверью квартиры.
— Левенди сегодня пируют. Слышала, к ним пришла немчура? — обратился дедушка к маме, сидевшей за вязаньем.
— Да, — рассеянно ответила она.
Петрос ждал, закрыв глаза. Нет, на лестнице было тихо. Потом заскрипела дверь подъезда, и громко заговорил Жаба.
— …Валет бубен к десятке, семерка пик к валету… Нет, дальше идет король, — бубнил дедушка. — Что будет у нас завтра на обед? — спросил он маму.
Петрос открыл глаза. Голоса немцев доносились с улицы.
— Черная фасоль.
Дверца машины с шумом захлопнулась, застучал мотор.
— Она вся червивая, — проворчал дедушка.
Петрос посмотрел на него.
— Я отдам тебе за завтраком свою порцию молока, — пообещал он с внезапной радостью, почувствовав неудержимое желание проявить доброту.
— Бубновый туз. Совсем не плохо! — Дедушка открыл следующую карту. — А что ты будешь пить за завтраком?
— Чай из трав, — сказал Петрос.
— Ну да? Неужели он тебе нравится? — воскликнул дедушка и опять углубился в пасьянс.
В ту ночь Петросу приснилось, что он верхом на коне разит мечом немцев, как Афана́сис Дья́кос[18] — турок. На нем не было доспехов, и узкая пижама, из которой он вырос, мешала ему согнуть колени, поэтому он рубился стоя, продев ноги в стремена.
Проснувшись утром, он сразу вспомнил о чае из трав, который совсем не утолял голода и отличался резким запахом. Насупившись, поплелся он в столовую. Папа уже включил радио, он слушал афинскую передачу. Мужской голос, высокий, как у женщины, что-то бубнил по-гречески.
— Что случилось? — испуганно спросил Петрос.
— Передают, что английским пленным помогли бежать из Политехнического института.
— Кто же помог?
— Не знаю. Сказали, неизвестные лица. Кто спрячет у себя англичанина, того отдадут под трибунал.
— А кто спрячет собаку? — вырвалось у Петроса, но папа, ловивший уже другую станцию, не слышал его вопроса.
Глава 6
НЕИЗВЕСТНЫЕ ЛИЦА
Антигона терпеть не могла майских жуков и всяких прочих букашек, но майских жуков особенно.
Петрос поймал трех и, привязав на нитку, с бешеной скоростью крутил их в воздухе. Жуки пронзительно жужжали.
Антигона попросила его выйти из детской: хватит надоедать ей, к тому же скоро придет Рита, у них свои секреты, а он вечно вертится здесь у всех под ногами. Петрос хотел было поссориться с сестрой: подумаешь, комната не ее личная собственность, и ему тоже осточертела эта Рита и их секреты, но не стал связываться. Вытащив из-под кровати Тодороса, он завернул его в тряпку, потому что с надписью на панцире нельзя было иначе выводить его на прогулку, и, прихватив майских жуков, надутый, побрел к двери. Напоследок он все же отомстил Антигоне.
— «Не вплетай понапрасну в косы ярких лент, когда сажаешь миндальные деревья…» — продекламировал он.
Она захлопнула книгу, которую читала, и, подскочив к Петросу, схватила его за чуб.
— Что ты сказал? — сердито закричала она. — Попробуй только повторить!
— А почему нет? Разве только тебе можно читать стихи Костаса Агариноса?
18
Афана́сис Дья́кос (1788–1821) — прославленный участник греческого восстания 1821 года против турецкого ига.