Не то, чтоб у нас была прям серьёзная война, но пацаны оттуда старались без нужды не попадать на нашу территорию. Точно так же, наши пацаны старались не попадать без нужды туда. В этом разделении мы прекрасно существовали. Потому как случались различные стычки.
Конечно, после своего взрослого опыта, я могу сказать, что стычки эти были больше понтами, чем серьёзным противостоянием. Но все равно, ни Дрона, ни Толкача, ни Гвоздя здесь сейчас быть не должны. Потому что они — «монастырские».
— Что нужно? — сразу спросил я.
На Дееву, конечно, покосился с намеком, не пойти бы ей отсюда на уроки. Причем максимально быстро. Но девчонка упрямо таращилась на пацанов и в мою сторону не смотрела. Жанна Д’Арк просто. Суровое лицо, прямые плечи, решительно сжатый в руке портфель.
— Ты че, Филипок, не помнишь какой сегодня день? — Спросил Гвоздь, а потом демонстративно «цыкнул» слюной сквозь зубы в мою сторону. Но не прямо в меня. Буквально сантиметрах в пяти от брючины полетело.
А я как бы не то, что не помнил. Я даже не знал. Число четырнадцатое, как подсказал Макс. И все. Дальше, я не в курсе
— Четверг и что? — Влезла Деева. — У вас какие-то вопросы, ребят? Помощь нужна?
Я незаметно толкнул ее локтем в бок. Какого черта суёт свой нос, куда не следует. Зачем вообще разговаривает с ними.
Однако пацаны на старосту внимания не обращали. По крайней мере, пока. Но если она не угомонится, то обратят. А я бы такого развития событий не хотел.
Чисто теоретически, могу навалять всем троим. Но это только в возможной перспективе. По факту, я сейчас подросток и не знаю, среагирует ли тело на те знания, которые имеются в голове. А если еще придется беспокоится о Деевой… Могут появиться сложности. Она, конечно, та еще стерва, но женского пола. А женщин я привык защищать. Даже маленьких, даже гадких.
— Надо три рубля принести, чтобы тебе жилось спокойно. — Выдал вдруг Гвоздь.
— Какие три рубля? — Искренне удивился я. Не помню ничего подобного в детстве. Пацанов помню. А три рубля… Не было такого.
— Ты дурака из себя не строй. Мы че, ходить за тобой должны, искать тебя, пока ты тут с девкой гуляешь? — Подключился Дрон.
— Между прочим, говорить о девочке что она «девка» — это не ее обидеть. Это обидеть себя. — Деева возмущенно тряхнула своими бантами и перекинула портфель в другую руку.
— Эй, Толкач, ты гляди какая деваха смешная. Чем же нас это обидит, пионерка? — Усмехнулся Дрон.
— Тем, что вы в таком случае выглядите дураками. И ведете себя тоже, как дураки. — Громко, чётко, чтоб ее наверняка поняли и услышали, сообщила староста прямо в ошалевшие лица малолетней шпаны.
Я мысленно выматерился.
Ну твою мать! Ну, блин, Деева… Не было у меня сотряса? Ничего. Наташа исправила ситуацию. Сейчас точно будет.
Дама производит впечатление на всех
— А я не понял, чего это твоя подружка хамит? — Толкач посмотрел на меня удивленно и даже в некотором роде обижено. Такое чувство, будто слова старосты его реально задели. Может, из-за того, что сказала их девчонка?
Я покосился снова на Дееву. Чисто внешне, если не докапываться, она очень даже миленькая. Носик вздёрнутый, глазища большие, зелёные. Этакая героиня фильма про детскую школьную любовь. Еще косы эти, золотистые с бантами.
На лбу у девчонки ведь не написано, какой мерзкий характер прилагается к хорошенькой мордашке. Поэтому для пятнадцатилетнего Толкача она вполне могла казаться сейчас если не королевой красоты, то где-то около того. Да еще такая вся из себя дерзкая.
Тем более, плохие мальчики всегда испытывают непонятную тягу к хорошим девочкам и отличницам. Видимо, вселенная так уравновешивает плюсы и минусы.
— Да че ты с ним разговариваешь, Витёк… — Дрон согнул руки в локтях, а затем ударил кулаком правой руки в ладонь левой. Типа, с минуты на минуту на месте ладони окажется моя физиономия. Такой был посыл. — Щас мы его в бараний рог скрутим. Щас мы ему лицо раскрасим, как бог обезьяну. Щас мы ему зубы-то пересчитаем.
Судя по слишком уж простой роже Дрона, которая явно не отягощена интеллектом, эти художественные описания обычного мордобоя он слышал от кого-то из старших товарищей. Потому что сам вряд ли способен изъясняться сравнениями и метафорами по причине скудного ума.
— Ага. Да! — Гвоздь тоже согнул руки в локтях, но пошёл дальше. Он принялся скакать с ноги на ногу, изображая из себя боксера. Боксер из него выходил не очень, а вот обезумевший кузнечик — пожалуй похоже. Особенно из-за длинного худого тела и большой головы.