— Ммм… — Новенький повернулся к Антону, секунду смотрел на него молча, а потом не спеша вытащил из кармана жвачку. Медленно развернул упаковку, сунул содержимое в рот и начал демонстративно пережёвывать. — Крым — это хорошо. Там красиво. Но, честно говоря, есть места поинтереснее.
— Ого… Откуда у тебя это? — Тут же влезла Рыкова.
Я так понимаю, появление в руках Никиты буржуйского продукта моих одноклассников повергло в шок. Еще обертка такая была, яркая, с машинкой. Я успел заметить надпись «Turbo». Ну, да… В Союзе их пока ещё не найдёшь.
— Вчера брат из Чехословакии приехал. Привез вот. Хочешь?
Отвечал Ромов Ленке, но когда задал вопрос, резко повернулся к Деевой, сунул руку в карман, вытащил вторую такую же жвачку и протянул ее Наташке. Стало понятно, что показательные выступления — это попытка привлечь внимание старосты, которой вообще плевать и на смазливую физиономию новенького, и на его понты.
— Нет, спасибо. — Деева покачала головой, а потом добавила. — Извини, я тут просто по алгебре домашку делаю, чтод дома время не тратить. Была бы очень благодарна, если бы ты не отвлекал.
В этот момент прозвучал, наконец, звонок и одноклассники рассосались по своим местам. Хотя пауза в воздухе все-таки осталась.
Видимо, первую половину 7″Б", в основном женскую, конечно, по-прежнему впечетлял новенький, а вторую половину, мужскую, до глубины души поразила Деева.
— Ну, Наташка… Ну, молодец. — Прошептал мне Макс. — Как она его, да? Прям по морде своим безразличием. Прям по морде…
В этот момент, одновременно с появлением учителя физики, который вошел в кабинет, на нашу парту шлепнулась записка. В ней почерком Ермакова значилось:
«Сегодня после уроков, на футбольном поле состоится совет по ликвидации врага, хитростью пообравшегося в наши ряды. Явка строго обязательна. Передай дальше. Ребятам! Девкам не давай!»
Я рассчитываю на одно, но еще не знаю, к чему это приведет
Я всячески противился предстоящему собранию мужского клуба, на повестке которого должен был встать вопрос «ликвидации» Никиты Ромова. Просто в отличие от остальных, я знал, что это не так легко, а потому был уверен, гораздо разумнее действовать другими методами. Вопрос, конечно, в том, что у взрослого человека, коим я все-таки являюсь, и у тринадцатилетних пацанов вообще разные понятия разумности.
Обиженный в лучших чувствах Ермаков развил нехилый энтузиазм в процессе подготовки собрания. Записка, отправленная Диманом, обошла весь класс, лавируя между девчонками так, что к ним она в руки не попадала, задерживачиь только у парней. Ну и само собой, Ромов тоже остался в стороне.
Рыкова своими насмешками разбудила в Димке настоящего Конона-Варвара, желающего отомстить кровью. Только не своей, а, естественно, кровью врага, почетное звание которого получил новенький.
Ермаков так рьяно взялся за дело, что о сборище га футбольном поле оповестил всех до одного пацанов и чуть не пригласил туда же Нинель Семёновну. А это в принципе было бы с его стороны самоубийством. Впрочем, всем остальным тоже досталось бы по первое число.
Классная руководительница, конечно, пришла бы обязательно, и даже поприсутствовала, выслушав все доводы «за» и «против». Впрочем, довод у Ермакова был лишь один — «против». Против того, чтоб этот напыщенный, наглый мальчик из Москвы учился в одной компании с правильными, порядочными пацанами.
Но потом, скорее всего, Нинель Семеновна вручила бы нам ведра, тряпки и заставила бы мыть окна. Может, полы. Может, стены. Тут, смотря какая фантазия придёт ей в голову. Потому что Нинель Семёновна искренне считала, все проблемы — следствие дури в голове, а дурь в голове — следствие лишнего времени. Значит, лучшее лекарство от любых проблем — это труд. Он забирает все лишнее время и страдать дурью просто некогда.
Дело в том, что Нинель Семеновна, помимо любви к своему предмету и жесткой дисциплине, имела еще одну маниакально-навязчивую идею. Все должны дружить. В рамках класса — особенно. Именно поэтому, начиная с четвертого класса, у нас не было выбора. Мы дружили добровольно-принудительно, потому что она устраивала нам совместные экскурсии и коллективные походы в кино, в цирк, в лес. Дни рождения тоже непременно были знаковым событием. Когда в месяце не хватало дней рождений, мы дружно отмечали государственные праздники чаепитием и пирогами, которые приносили из дома. Мне кажется, не будь Нинель рьяной атеисткой, мы бы и на церковных собирались классом. Настолько целенаправленно и целеустремленно она толкала нас в светлый мир школьной дружбы.