– Так я же хам? – справедливо заметил Пётр.
– Другие ещё хуже, – отпарировал его оппонент.
– Вы что, издеваетесь? – вскипел Пётр, уже готовый взорваться.
– Шутки в сторону, мои юные друзья. Слушайте и не перебивайте.
– Ну, так мы слушаем, – почти заорал Пётр, но Тамара посмотрела на него с укоризной, и он замолчал.
– Пётр Аркадьевич, – начал пожилой джентльмен, – теперь я имею полное право называть вас именно так. Не перебивайте. Все, находящиеся в этой комнате, в курсе того, что в возрасте тринадцати лет и в силу непреодолимых жизненных обстоятельств вы были вовлечены в обязательства, связанные с шагреневой кожей. Вы получили невиданные доселе жизненные блага, за что должны были расплатиться своей молодой жизнью.
Именно тогда и именно я завербовал вас в другую организацию и по иному контракту, по которому вы служили верой и правдой вплоть до двадцать второго июня сего года.
По нашим данным агент Келлер преступным способом добыл непредназначенную для его ушей информацию о том, что в нашей Инфернальной службе безопасности сейчас проходят перетрубации. Старая гвардия заменяется новым личным составом, в полевых условиях проходит обучение новичков.
Это сказывается на нашей работе в худшую сторону, однако, иного выхода у нас нет. Бессовестный агент Келлер не преминул этим воспользоваться, попытался найти брешь в нашей выстроенной столетиями системе и ускользнуть, однако, вовремя был остановлен…
– Мной, – неожиданно закончила его мысль Тамара.
– Дорогая, вы безмерно нам помогли, – продолжал дедушка, нисколько не обидевшись, – если бы не ваша вера, ваши старания и ваша сестра, мне страшно представить, чем бы всё это вообще закончилось. Однако не будем о грустном. Виновные, конечно, понесли заслуженное наказание. Но что я хочу сказать вам, Пётр, вы свободны.
– Что? – еле слышно переспросил его собеседник, оторвавшись от созерцания чаинок.
– Вы свободны! – повторил гость.
– Сейчас вернусь, – пообещал Пётр, встал из-за стола и вышел из кухни. Несколько минут он прыгал по комнате, танцевал, делая различные движения руками и ногами. Его распирало от восторга. Он никак не мог успокоиться. Радости его не было предела. Улыбаясь, бывший агент вернулся в кухню и снова сел за стол переговоров.
– Осталось только обсудить детали, и больше вы меня не увидите, – заверил аксакал, – вам оказана большая честь – предлагается два пути на выбор. Можете выбрать любой, какой только заблагорассудится. Неслыханная удача.
– Так, постойте. Минуточку. Инфернальная служба безопасности – мощная, древняя организация, на которую в своё время работали такие известные личности, как Воланд, Вий, Мефистофель, – и целых два выхода? Это перестаёт мне нравиться.
– Слушайте внимательно. Вам дарована свобода. Свобода – это всё, что есть у человека. Именно её вы были лишены семь лет. Вы приобрели много всего другого за это время, но свободы лишились. Опрометчивый шаг агента Келлера стоил ему жизни. Теперь он нигде не будет существовать, не будет посещать землю даже на минуту. Он будет гореть в аду, где ему и место. А вы пострадали из-за его махинации. Поэтому мы вас отпускаем.
Объясню вам механизм освобождения. В этой жизни вы взяли шагреневую кожу и соответственно приняли на себя некие обязательства. В параллельной реальности ничего этого не произошло. Вы в последний момент передумали, переломили себя и, сцепив зубы, пошли на следующий день в школу, что-то кому-то сказали, дотянули до лета и так далее, тому подобное. В общем, сами начали разгребать ту кучу экскрементов, которая вас, грубо говоря, завалила.
– Подождите, – будто проснулся Пётр, – какая ещё другая реальность?
– Вы действительно думаете, что вот эта ваша жизнь – это единственная реальность? Наивный чукотский юноша! – воскликнул его старший товарищ.
– Что? – удивился Пётр. Тамара же сидела молча и уже ничему не удивлялась.
– В точках бифуркации, на жизненно важных отрезках времени реальность человека раздваивается, а то и растраивается на несколько ветвей, идущих параллельно друг другу. Это я вам цитирую учебник по «Теории пространственно-временного континуума». Однако я требую от вас слишком многого, мой юный друг. Вы же не изучали этот предмет.