– Ты мне вот что скажи, Тась, как ты в десять часов с работы добираешься?
– Слушай, ну, бесплатный автобус ходит. Я выхожу на остановке, с которой мне до дома минут двадцать пять, но когда холодно, я сажусь на транспорт. В начале одиннадцатого маршрутки до меня ещё нормально ходят.
– Я постараюсь тебя встречать с этого бесплатного, ладно? Блин, я раньше на мотоцикле ездил, мог бы тебя подвозить без проблем. Хотя нет, зимой всё равно не мог бы.
– А почему перестал?
– В аварию попал. Я матери пообещал, что никогда больше не сяду. Поэтому не могу. Но ничего, скоро на права сдам и буду очень аккуратно ездить на машине. Только пока не знаю, на какой.
– А ты молодец.
– Почему? Я же накосячил.
– Потому, что ты не боишься в этом признаться. Хотя мы мало знаем друг друга. Но ты уже мне доверяешь, как мне кажется. Всё, пришли. Спасибо, что пригласил, – сказала Тамара и, слегка обняв молодого человека, чмокнула его в щёчку.
– Тась, спасибо за вечер, – отозвался Петр, улыбаясь, – брудершафт за тобой. Дашь мне свой телефон?
– Обязательно! Как же ты сообщишь мне, что доехал? Позвони или скинь эсэмэску, ладно?
– Договорились! А потом я тебе позвоню, чтобы уточнить, как ты относишься к другим видам искусства, к музыке, живописи. Блин, холодно! Давай, созвонимся! – пообещал Пётр.
Он хотел было уйти, но передумал и со словами «мало ли какие там маньяки» направился в подъезд вместе с Тамарой. Внутри было теплее, чем на улице. Молодые люди сняли перчатки и, взявшись за руки, проследовали вверх по лестнице.
– Ну, вот и пришли, лампочки нет, как всегда, – сказала Тамара. Глаза ещё не привыкли к темноте, но она уже с ужасом представила, что единственный маньяк в этом подъезде – это Пётр, и он сейчас же не неё набросится. Однако он, видимо, что-то почувствовал и, неловко ткнувшись губами куда-то в район ее маленького ушка, попрощался и отправился восвояси.
Далее последовал поход в Художественный музей на выставку картин местных художников и даже культурная вылазка в драматический театр на комедию «Боинг-Боинг». Но ещё больше хотелось просто погулять по улице, однако декабрь не шутка, и оба это понимали.
Стремительно приближались новогодние праздники. Пётр всю голову сломал на предмет того, как вообще выйти из этой ситуации. Пригласить к себе домой встречать Новый год с его семьёй он мог только жену. При ином раскладе мама бы его убила. Морально, конечно. Как назло, оживленной компании, в которой можно было бы им обоим весело встретить этот мохнатый ёлочный праздник на нейтральной территории, на горизонте не прослеживалось.
За месяц Пётр не перешёл из ранга друга Тамары в статус её парня, считая, что спешка нужна только при ловле блох. Дотянув до католического Рождества, он нехотя позвонил своей девушке, чтобы признаться в том, что тринадцатый год придётся встречать порознь:
– Тасик, привет, надо поговорить, – потерянно обратился Пётр к своей подруге.
– Петь, я как раз хотела с тобой кое-что обсудить, – обрадовалась Тамара.
– Что пора хлопать дверями? – отозвался ее друг.
– Э-э-э, что? Какими дверями? Нет, просто я… Я не смогу встретить Новый год с тобой. Мы с мамой живём вдвоем, родственников здесь у нас нет. Мама хотела по традиции праздновать с подругами, но она простудилась, неважно себя чувствует, хандрит, и я не могу оставить её одну. Она, конечно, говорит, мол, иди, куда хочешь, но потом будет только хуже, я знаю. Я бы очень хотела с тобой, но…
– Чё, реально? – спросил её ошарашенный собеседник.
– Да, – подтвердила Тамара.
– Так, подожди, Тась, это надо срочно обсудить с глазу на глаз, как Нельсон с Кутузовым, шутка, не смешно ни фига, извини, чего-то я перенервничал, сколько там времени, шесть часов, успеем, ты не занята, пойдем пиво пить прямо сейчас, по кружечке, – выпалил её молодой человек почти на одном дыхании.
– Это, конечно, как-то спонтанно, но давай. Через час я смогу быть на месте, – ответила она.
Договорились встретиться в торговом центре, в ресторане нового типа. Заведение выгодно отличалось большими экранами, на которых указывалось, за каким столиком сколько выпили, а также краниками, из которых можно было самим налить отменное живое пиво, которое не зря считалось гордостью данного заведения.