По пути безопасник рассказывал, как называются залы, через анфиладу которых они шли. Во дворце не было помпезности, позолоты. Лаконичная простота, и неброская, но дорогая отделка стен и пола, старинные гобелены и портреты на стенах, придавали величия.
После анфилады они попали в центр дворца, в комнату — своеобразную приёмную — перед тронным залом. Там уже собрались представители других отрядов легиона и их командующие. Легаты тролль и гном с удовольствием пожали руки Петровичу и Серому. К Петровичу и вовсе отнеслись как к старому знакомому, сообщив, что заряженные им амулеты действуют безукоризненно.
Двери распахнулись, и важный мужчина в ливрее пригласил всех проходить и рассаживаться. Легионеры заняли места, разглядывая похожий на большое кресло трон, высокий куполообразный потолок, окна с витражами в верхней части. Долго ждать не пришлось. Местный дворецкий распахнул двери позади трона и объявил:
— Его Величество Император Эстарон Четвёртый!
Воины вскочили с мест, вытягиваясь в струнку и прикладывая руку к виску, отдавая честь. Жест, введённый в этот мир Петровичем, прижился быстро и, похоже, навсегда.
В зал, в сопровождении свиты вошёл Император — высокий грузный мужчина. Мягкие черты лица могли бы ввести в заблуждение, заставив думать о добродушном нраве и слабом характере. Но проницательный взгляд чёрных глаз, словно просвечивающий насквозь, показывал насколько обманчиво это впечатление.
Опустившись в кресло, Император сделал знак всем садиться. Петрович подумал, что правители этого мира, пожалуй, гуманнее относятся к подданным. Где-то он читал, что в старину на Земле в присутствии королей сидеть не полагалось.
Первым выступил военный советник Илларана. Он поблагодарил воинов Иномирного Легиона за проявленную отвагу в битвах с нечистью. Его адъютанты начали вызывать легионеров для вручения памятных знаков и вознаграждения.
— Вас на десерт оставили, — шепнул легат Петровичу и Серому.
Награждённых поддерживали аплодисментами. Получив награду, они отдавали честь, со словами:
— Служу Империи!
Легат оказался прав, его подопечных пригласили последними и сразу двоих.
— Воин Петрович, воин Серый, пройдите для получения награды, — сказал советник.
На этот раз слово взял сам Император.
— Воины! — торжественно произнёс он. — Совершённый вами подвиг вошёл в летописи, о нём будут помнить всегда. Вы спасли самую главную ценность нашей Империи — детей. Этот подвиг бесценен, и мы долго думали, какая награда подойдёт для героев. — Император поднялся с места, все присутствующие в зале последовали его примеру, и продолжил: — Воины Петрович и Серый, с этого момента ваш контракт считается завершённым. Вы получите все полагающиеся по нему выплаты и особое вознаграждение. Кроме того, мы награждаем вас особым порталом, для возвращения в свой мир. Вы не просто вернётесь на Землю. Вы вернётесь в прошлое, в момент, когда вас забрал ловчий. Я разрешаю переместиться в свой мир сегодня, с территории лагеря. Думаю, вы захотите проститься с друзьями.
Петрович подтолкнул Серого в бок, после чего они дружно отдали честь и произнесли:
— Служим Империи!
Чувства, их охватившие невозможно было передать словами. Казалось, должна преобладать радость, но её заглушала растерянность: как, неужели всё? Они мечтали вернуться, но настраивались ждать этого события ещё больше года. И тут обухом по голове прилетела награда.
Серый, до того робевший, вспомнил о Тай и сделал шаг вперёд.
— Ваше Величество! Прошу позволить взять с собой мою невесту, — и замер, сам в шоке от собственной смелости.
Император, до того любовавшийся реакцией воинов на награду, приподнял бровь и задумался.
Со стороны приёмной раздался какой-то шум. Дверь открылась. В неё, отодвинув посохом дворецкого вошёл сухощавый старец в чёрной мантии, расшитой серебряными нитями. Что-то в его облике заставляло вспомнить о хищных птицах. Возможно, острые черты лица, или похожая на крылья за спиной накидка.
Поравнявшись с Петровичем и Серым, старец остановился и поклонился правителю, после чего произнёс скрипучим голосом:
— Здоровья и процветания, мой Император.
— Что привело тебя в столь неурочный час, Оракул? — подозрительно спросил монарх.
«Оракул, значит. Так вот ты какой, северный олень», — мелькнуло в голове у Петровича, но все мысли вылетели, когда старец повернулся и устремил взгляд на них с Серым.
Если король словно пронизывал взглядом, Оракул практически выворачивал души наизнанку, рассматривал до мельчайших подробностей, с усмешкой возвращая обратно. Этот взгляд заставлял вспомнить все проступки и прегрешения, начиная с младенческого возраста. Серый отвёл глаза, Петрович выдержал, сказался опыт. В глазах старца мелькнуло нечто похожее на уважение.