— Когда ещё тот снег, — вяло возмутился Тимс.
— Сам спасибо скажешь, когда не придётся хотя бы внутри лагеря лопатой махать, — заявил каптёр, и этот аргумент сработал.
Тимс занялся амулетом очистки, следом оборудованием спортзала всякими магическими заморочками, для удобства проведения соревнований. О системе оповещения было забыто.
Серый терпеливо стоял рядом с задержанным, давая время, прийти в себя. Петрович, захватив вещмешок, направился к кабану.
— Ты извини, что какой раз тебе охоту срываем, — обратился он к зверю. — На вот, угощайся.
После этих слов Петрович выложил на холмик опавшей листвы свой обед и несколько яблок, припасённых им для Молорика.
Со стороны драконов раздалось возмущённое:
— Р-ра.
Петрович отошёл от кабана и только после этого рискнул повернуться к зверю спиной. Магия магией, а осторожность ещё никому не помешала. Подойдя к Молорику, Петрович похлопал того по шее и произнёс:
— Не бухти, сейчас всё равно в лагерь возвращаться. А там я для тебя не только яблоки, но и чего-нибудь вкусненького на кухне возьму.
Кабан подошёл к угощению и принялся поедать его, не обращая внимания на окружающее.
Задержанный диверсант смотрел на эльфа практически со священным ужасом в глазах. Способность Петровича разговаривать с животными его добила. Полностью деморализованный приверженец Ордена Отмщения действительно рассказал всё, что знал безопасникам, которых пригласили в лагерь. На карте он показал круги призыва и место расположения убежища.
Захватив с собой магов координаторов и воинов охраны, безопасники отправились в названные квадраты. А диверсант попался в руки Рине.
К тому моменту, когда явилась группа захвата и деактивации, вместе с ещё двумя пленниками, злосчастный диверсант пришёл к выводу: встреча с военкором Риной Тум отняла сил меньше, чем встреча с диким кабаном, но не намного.
Рина, поймав вдохновение, написала не краткую сводку, а статью. Правда, Петрович категорически отказался везти её в лес, и выманивать кабана для запечатления. Пришлось довольствоваться картинкой из журнала о дикой природе. Она не жалела красок, расписывая страх диверсантов перед Большим Змеем и кабаном, изображая приверженцев мятежного Ордена жалкими трусами.
Статья Рины произвела фурор. Впервые адепты Ордена Отмщения оказались предметом насмешек. Остальные газеты подхватили язвительный тон Рины. Нанесённый случайно удар по репутации, оказался довольно чувствительным для Ордена. В народ пошли поговорки: «Что шарахаешься, как диверсант от кабана?», «Боится, как Орден змей», «У тебя храбрости ещё меньше, чем у адептов Отмщения».
Глава Ордена был не просто уязвлён тем, что его адептов выставили посмешищем, он рвал и метал. Однако предпринять что-либо уже не мог. Нечисть призывалась плохо из-за холодов, а впереди и вовсе маячила зима. А для восстановления репутации требовался не просто призыв, а призыв мощный. И Глава Ордена Отмщения даже не сомневался, где стоит нанести основной ответный удар. Правда, ждать придётся до весны. «Что же, будет время подготовиться», — решил Глава Ордена.
Не только Орден Отмщения взял передышку на подготовку, имперская безопасность тоже не дремала. Агенты безопасности добывали всё больше сведений о противнике, обкладывая, как волков красными флажками. Глава Имперской Безопасности с согласия императора готовился к финальной операции. Выжидали, чтобы захлопнуть тщательно подготовленные ловушки и устранить опальный Орден одним ударом. Всё это тоже планировалось на весну.
В лагере шестого отряда даже не подозревали, какую бурю вызвала статья их военкора. В ближайшую увольнительную Петрович отправлялся с намерением заняться с Иженом уроками. Однако приёмный сын опередил. Не успел Петрович открыть рот, как Ижен выпалил:
— Пап, нам нужно срочно приготовить кормушки для птиц, а я ни разу такого не делал. Помоги.
— Да что там делать-то? — удивился Рамир.
— Мы в два счёта сделаем, — поддержал Самир.
Вскоре всадники, расположившись во дворе у тётушки Неи, наблюдали за ловкой работой плотников-краснодеревщиков. Движения мастеров завораживали. Никто даже не заметил, что зрителей прибавилось. Они сами себя обнаружили, когда Ижену был вручён готовый домик-кормушка: с крышей, удобными жердочками под ней.