Из разговоров с колхозниками Балашов почувствовал, что они ценят Столетова и верят в него. «Другого нам никого не надо, — говорил они. — Он хотя строгий, но справедливый, и с нами иначе нельзя». В таком отношении колхозников к своему вожаку не было ничего удивительного. За два года в колхозе произошли большие изменения к лучшему. Количество скота, особенно за счет свиней, почти удвоилось, построены новые фермы, введены «елочки», а главное — появились передовики, люди, которым колхозное дороже своего личного.
Балашов не мог не улыбнуться, вспомнить, что в клубе по указанию Столетова портреты Лопатина и Зои были повешены равноправно в одном ряду среди портретов Докучаева и Мичурина, в таких же золоченых рамах.
И в этом было что-то озорное, своевольное, но, увидев портреты, Балашов проникся к Столетову еще большей симпатией.
История с огородом оказалась не такой простой, какой выглядела вначале. Ниловна оказалась на редкость противной бабой: типичная симулянтка и спекулянтка. Все условия и договоры со Светланой она отрицала: «Мое личное дело. Кому хочу, тому подмогну, и никто меня за это привлекать не имеет права. Я законы знаю». Вот все, что от нее удалось добиться.
Разговор с Задунайской еще больше запутал дело. Вначале она объясняла, что приусадебный участок у них совместный с Ниловной и обрабатывают они его обе. Светлане напомнили, что на огороде ее никто ни разу не видел. Тогда она стала сочинять, что отдала свой огород Ниловне из жалости и вообще все, что там растет и что отобрал председатель, принадлежит Ниловне. Балашов поинтересовался, почему Ниловне не хватает своего участка, и пошел посмотреть. Участок у Ниловны был не меньше, чем у других, и от воды не дальше. Половина гряд вскопана, половина заросла сорняками, репьем и хвощом.
Дело было темное. Балашов решил поговорить со Светланой еще раз, до того, как соберется бюро партийной организации колхоза. Он встретил ее, расстроенную, у фермы, и они условились встретиться в четыре часа в клубе.
Однако встреча несколько задержалась.
Произошло событие, насторожившее Балашова.
Направляясь к клубу, он увидел возле правления людей, столпившихся возле грузовой машины.
В толпе был и Столетов.
Балашов подошел.
Колхоз провожал Варю и двух парней в район держать экзамены на курсы.
Вспотевшие парни в новых кепках, в пиджаках со значками уже мотались в кузове, чокались друг о друга и пели. Оба они выпили, и им было весело.
Варя в застиранной будничной юбке и в жакете с плечиками обходила по очереди провожающих, целовалась с женщинами, церемонно, лопаткой протягивала руку мужчинам.
Дойдя до Столетова, она хотела его миновать, но он протянул руку первый.
Она остановилась, взглянула на него, собралась что-то сказать, но губы ее задрожали, и она поспешно отвернулась.
Рука Столетова немного повисела в воздухе и быстро, словно стыдясь хозяина, спряталась в карман.
А Варя обняла Зою, поцеловала ее холодными губами, нагнулась к Федьке.
— А ну, семью восемь? — спросил Федька.
— Пятьдесят шесть, сынок, — печально сказала Варя, поцеловала его в затылок и пошла к кабинке.
— У Вари Суворовой на меня и спасибо не осталось, — невесело усмехнулся Столетов.
— Спасибо, спасибо! — подхватила Варя, словно только и ожидала этого. Она поклонилась с издевкой, сделала по-старинному приветливый полукруг ручкой. — Сто раз спасибо вам, Захар Петрович, что отсылаете меня из родной избы, с родной деревни меня выдворяете!..
— Опомнись, Варька! — ужаснулась Зоя. — Вовсе сдурела!
А парень, захмелевший от вина и зноя, закричал из кузова:
— Верно! Спасибо, Петрович! Выучимся, назад приедем, будем подымать животноводство под вашим руководством.
— А вы живите, — продолжала Варя все громче и отчаянней. Видно, трудно было ей начать, а как разбежалась, так и пошло, и остановиться стало никак невозможно. — Живите в моей избе, грибки кушайте. В подполье цельный бочонок непочатый. Маринованные. Кушайте на здоровье и гостей потчуйте.
— Садись, ладно тебе, — толкала ее к машине Зоя. — Садись, бессовестная,
— И к нам заходите, — кричал нз кузова парень. — И у нас грибы есть! Мамаша, слышь, как Петрович зайдет, чтобы все на стол! Чтобы честь по чести! Чтобы выпить и закусить.
— А гостей не забывайте, — продолжала Варя в исступлении. — Ласковей привечайте гостей своих дорогих, Захар Петрович. Ласковей!
— Не беспокойтесь, Варя, — раздался твердый голос Светланы.
— И ты тут! — крикнула Варя с какой-то странной радостью. — Это хорошо! Вот хорошо! Скажи мамке — полушалок у меня там остался в укладке. Пускай пользуется… Ничего не жалко! — Рыдания рвались из ее груди. — Толсто режу!..