***
Господи! Да разве так бывает? Вот ни разу не девственник, сколько телок было, а ни одна ей в подметки не годится! Какая страсть! Она просто угадывала мои мысли, а я её! Она само совершенство. Ни с кем и никогда мне не было так хорошо! Откуда только силы брались любить её ещё и ещё...А когда не было сил совсем, я просто лежал рядом с ней и был только этим счастлив. Знать, что она рядом. Что могу прикоснуться к ней...Убрать пальцем завиток волос, вдыхать её запах. Самый любимый на свете запах своей возлюбленной. И даже засыпать счастливым от мысли, что она спит рядом. Что проснувшись я увижу её. Мне ведь по большому счету ничего не надо, только быть рядом. И что моя предыдущая жизнь по сравнению с этим? Пыль, призрак, суета и пошлость. Ведь в том, чтобы собирать с ней корешки, выкапывая их из каменистой почвы, ловить и жарить на камнях юрких ящериц, пить холодную колодезную воду, гораздо больше смысла, чем в моей предыдущей жизни. Смысл просыпаться утром вместе с любимой и засыпать с ней счастливым. И пусть так пройдет вечность!
Так я думал вчера...Вру. Вчера я ни о чем думать не мог. Это я думал уже сегодня, когда отдыхал и пытался разобраться в той невероятной любви, что случилась в моей жизни. Я смотрю на неё, говорю какую-то чепуху, и она смеется. Словно тонкий хрустальный колокольчик звенит в степи. А я смеюсь собственной глупости вместе с ней.... Это ведь знаете, тоже счастье. Быть самим собой, не стесняться быть самим собой можно только с тем, кого по-настоящему любишь. А ведь в моей предыдущей жизни вечно пыжишься, строишь из себя мачо, чтобы телки велись. А телки типа тебе верят и ведутся, и строят из себя тоже хрен знает кого... И ты ведешься. Фальшь на фальше. Как все-таки замечательно, что этой глупости уже никогда не будет! Решено! Схожу к Петровичу, скажу, что не пойду с ним искать дыру в пространстве. Не надо мне домой. Мой дом здесь, рядом с ней!
***
Что-то случилось, пока я ходил к Петровичу. Что-то неуловимо изменилось в наших отношениях. Я это почувствовал сразу, как вернулся. Мне кажется или нет? Но животик у неё округлился. Разве так быстро бывает? Хотя, если верить, что это другая планета. Кто его знает, сколько времени у них тут это занимает. Да и во взгляде на меня что-то не то... А когда я подошел ближе, и попытался её поцеловать в щечку, она уклонилась.
- Что случилось?
- Ничего...
- Тогда почему? - спросил я и опять попытался её поцеловать, а она опять уклонилась.
- Уходи.
- Это ещё почему? - опешил я. Но она не ответила, а только посмотрела мне в глаза, и меня словно током ударило. Она больше не любит меня - вот, что прочитал я во взгляде. Но как же так? Это же я? Нам же так хорошо было вместе? - вихрем закружились вопросы в голове. Этого просто не может быть? Чтобы было и прошло...Так не бывает! Ничего знать не хочу! Так не должно быть! Может у неё эти дни начались, и ей нельзя сегодня? Вот я баран, ну конечно! Ничего. Потерплю пару дней. Побуду рядом. ...
***
Конечно, где он ещё мог быть? А? Я вас спрашиваю? Если весь смысл твоей жизни внезапно пропал? В пустоши очень мало мест, где человек может покончить жизнь самоубийством. Перерезать себе вены у него не получится, ножа ему никто не даст. Спрыгнуть в пропасть, тут нет пропастей в ближайших ста километров. Остается повесится. Но в степи нет деревьев. И повесится можно лишь на заднем дворе местной харчевни. И конечно мой студент приперся сюда. Захрипел, задергался. Пора! Подскочив, я махом перерезал веревку. И когда плюхнувшийся на жопу студент судорожно булькал, схватившись за посиневшее горло руками, Хаймович с полным стаканом своего пойла уже стоял рядом.
- Пей! - прикрикнул я на юнца, и стал вливать насильно в раскрываемый рот рыбы, вытащенной на воздух. Парень захлебывался, отплевывался, но изрядная доля содержимого стакана в него попала.
- Зачем! Зачем вы мне помешали! - возмущенно заорал студент, - Вы ничего не понимаете!
- Это ты ни хрена не понимаешь! Давай кА ещё стаканчик и спать, а утром пойдем.
- Я никуда не пойду! Мне не за чем жить!
- Утром обсудим, - сердито бросил я хлипкое тельце на деревянный топчан. Удивительное дело! Деревянный. Никто деревьев тут отродясь не видел, а харчевня практически вся из досок. Пытался в свое время прояснить этот парадокс, но он как и многое другое - остался не выясненным. Ведь ни Хаймович, ни Вася, бармен, который был до него и до того Боря Лузик, а до Бори Вадик Кислый, потом Армен Борисович - никто эту харчевню не строил. Она уже тут стояла. Практически все в этом мире пользуются вещами, о происхождении которых имеют весьма смутное представление, но никто особо не заморачивается. Пользуются, и всё.
***
- Куда мы идем Петрович? Зачем это? - ныл студент, который упорно именовал себя Сергеем и менеджером.
- Неужели ты думаешь, что она может передумать и вдруг полюбить меня снова? Нет. Это невозможно...Я это ещё вчера понял. Она прогнала меня..., - мямлил студент, обрисовывая мне вчерашние события. А то я без него не знал? Знал и те подробности, о которых он сегодня стыдливо умалчивал. О том, что ползал он за ней на коленях, плакал, и просил не прогонять. Откуда я знаю, спросите? Да все так себя ведут. Когда ты деве больше не нужен - просить бесполезно. И ему повезло, что прогнала. Бывали случаи, когда не уходили - им же хуже.
- Что? Что это? - вскрикнул студент, заметив у холмика какой-то силуэт и нездоровую возню возле него. А заметив, пустился бежать со всех ног. Мне конечно не по летам такие марш броски, но бросился следом, чтобы не натворил чего.... Прибежали почти вместе и я успел ухватить его за воротник куртки.
- Что это? - крик, сорвавшийся с его губ, буквально замер в воздухе. Тошнотворное зрелище, что не говори... Видел я такое. Доводилось. Можно было рассказать, объяснить. Но когда оно наглядней, так лучше усваивается, говорил мой препод по электрическим машинам , царствие ему небесное. Меж тем...у окровавленного и всё ещё прекрасного трупа песчаной девы ползала на коленях маленькая девчонка на вид лет пяти и рвала с него острыми зубками кусочки плоти.
- Это не исчадие ада, мальчик, как ты подумал, - крепко сжав руки парня, сказал я, - это ваше с девой дитё. Так они размножаются. Когда приходит срок, выбирают себе самца. А после он им уже не нужен. Ребенок, как ты знаешь, на нашей Земле рождается недоношенным. Люди много сил тратят , пока он вырастет и сможет сам добывать себе пропитание. А тут с пропитанием крайне скудно... Ребенок вырастает в утробе, затем материнское тело становится для него первейшим источником белка. Через пару дней, новая песчаная дева вырастет примерно до размера десяти летнего ребенка и уже сможет прожить самостоятельно.
Мой монолог студент прервал рвотными звуками. Как говорилось в анекдоте, после вчерашней пьянки Штирлица неудержимо рвало на родину.
- Всё? Понял? Насмотрелся? Пошли назад.
- Но как же? Как же они так живут? Почему она не сказала мне?
- Песчаные девы, чтобы ты знал - разговаривать не умеют.
- Не может быть! Я же вчера разговаривал с ней!
- Это тебе показалось...
***