- Не помню.
- Вот санкция на обыск.
- Я обыскал все помещения после вашего отъезда. Никакого чемодана не было.
- Нам придется поискать еще раз.
- Это ваше право.
- В котором часу вы ушли в маршрут на следующий день после того, как здесь появился Кешалава?
- Как обычно, в девять.
- Кто оставался в лагере?
- Никого.
- Больных не было?
Морадзе на мгновение задумался.
- Кажется, был больной. Да, да, больной тогда был. Я могу уточнить по дневнику.
- Когда вы вернулись, Кешалава ждал вас?
- Да. Я отвез его на газике вниз после того, как мы вместе поужинали.
- Он был без чемодана?
- Он был без чемодана.
- Вы это помните?
- Это я помню.
- Мог ли он прийти к вам накануне, но оставить чемодан на веранде?
- Мог.
- Вы не видели чужого чемодана на веранде?
- Я не обратил внимания. На веранде всегда много чемоданов и рюкзаков - их оставляют альпинисты.
- А спрятать среди чемоданов и рюкзаков альпинистов маленький чемоданчик можно?
- Я не пробовал.
- Вы такую возможность допускаете?
- Допускаю.
Сухишвили пригласил своих сотрудников и сказал:
- Давайте, товарищи, начинайте обыск. Понятых возьмите. Объясните им, что мы ищем и почему это надо обязательно найти.
Морадзе налил себе молока, выпил, вытер рот платком и посмотрел на альпинистов, которые толпились на волейбольной площадке.
- Скажите, пожалуйста, ребятам, - попросил Морадзе, - чтобы они были свободны, могут позагорать возле водопада.
- Сейчас скажу, - ответил Сухишвили, рассматривая карту района, укрепленную на стене. - А эту карту кто рисовал?
- Я.
- И тропы вы наносили?
- Конечно.
- А что значит вот это?
- Этот знак говорит о наличии змей.
- Когда у вас был Кешалава, карта была на стене?
- Да. Мне кажется, да.
- В районе, где много змей, нельзя ходить?
- Почему? Можно. Только надо надеть резиновые сапоги.
- У вас есть такие сапоги?
- Конечно.
- А что за район - этот змеиный заповедник?
- Это не заповедник, я же сказал вам. Там камни, неподалеку река.
- С километр отсюда?
- Семьсот сорок два метра.
- Где у вас обычно хранятся сапоги?
Морадзе кивнул в сторону веранды:
- Там. Но они не хранятся. Просто стоят.
- Кешалава не просил у вас сапог?
- Не помню.
- Он при вас рассматривал карту? Спрашивал об этом месте?
- Не помню.
- Почему вы так отвечаете?
- Потому что я действительно не помню этого.
- В змеином месте можно спрятать чемодан?
- Можно.
- А где здесь еще можно спрятать чемодан?
- Всюду. Двадцать пять квадратных километров округи в нашем распоряжении.
- Кешалава когда-нибудь ходил с вами по здешним местам?
- Нет… Кажется, нет. По дороге мы с ним, естественно, гуляли, это я помню.
- По дороге в горы или на равнину?
- И там и там.
Сухишвили внимательно посмотрел на Морадзе. Тот выдержал этот взгляд. Он сейчас не усмехался, и лоб его был пересечен двумя резкими морщинами.
Через полчаса все альпинисты, после того как Сухишвили, собрав их, объяснил задачу, разошлись пятью группами в поисках чемодана. Сухишвили отправился с той группой, которая решила прочесать «змеиный» район. К вечеру альпинист Габуния нашел чемодан, обернутый в полиэтиленовую клеенку. Чемодан был завален камнями неподалеку от леса. Внимание Габунии привлекли нарезы на деревьях. Они были свежие, желтая смола еще не превратилась в коричневые, бугорчатые наросты.
В чемодане лежали рубиновые иглы, сорок семь гранатов и тридцать пять тысяч рублей.
Первым, кого увидел Сухишвили, вернувшись в лагерь, был Морадзе. Он стоял возле своего домика и задумчиво жевал травинку. Сухишвили хотел сразу же сесть в машину и уехать. Но он заставил себя подойти к Морадзе. Он долго стоял против него и смотрел ему в глаза.
- И все-таки, - сказал наконец Сухишвили, - мне очень не хочется, чтобы в лаборатории обнаружили отпечатки ваших пальцев на клеенке или на чемодане. Очень не хочется.
IX. В КОНЦЕ КОНЦОВ
1
Когда Костенко вышел из больницы, Садчиков успел проверить многих людей. Оставалось двести семнадцать Паменовских, Таменовских, Паметовых, Таменовых, Тиманевых и Паменовых. Однако предварительная проверка говорила о том, что из этих двухсот семнадцати только сорок два могли быть отнесены к зыбкой категории «подозреваемых».
- Знаешь, дед, - сказал Костенко, - что-то мне сдается, мы с тобой маху дали. Мы решили навязать Пименову свою логику. Иногда это сходится, но тут случай особый.