- Зови кассира из лавки.
Женщина вошла и остановилась у двери. Она испуганно посмотрела на четырех сидевших вдоль стены, а потом, как на спасителя, на Садчикова, усевшегося на подоконнике так, чтобы не было видно его лица.
- Вы здесь н-никого не узнаете? - спросил он. - Из тех, что у вас б-были?
Женщина осторожно скосила глаза, быстро пробежала взглядом по лицам четырех ребят и отрицательно покачала головой.
- Никого, - тихо сказала она.
- Никого? - переспросил Костенко.
Она снова покачала головой.
- Не слышу, - сказал Садчиков.
- Не узнаю, - сказала женщина.
- Спасибо. Вы с-свободны.
Костенко пригласил оценщика из скупки. Он вошел, огляделся, осторожно поклонился Саше Савельеву, который сидел чуть поодаль, потом перевел взгляд на Садчикова и спросил:
- Эти?
- Я вас хотел спросить…
- Ах, негодяи паршивые! - начал он, разглядывая трех, сидевших у стены. - Ах, паразиты поганые! Нет на вас креста, мерзавцы!
- Тише, тише, - сказал Костенко, - давайте без эмоций.
Оценщик еще раз внимательно осмотрел всех, а потом сказал:
- Из этой троицы никого.
- А этот? - показал Костенко на Савельева.
- Этот? В синей рубашке?
- Да…
Оценщик быстро взглянул на Садчикова, потом так же быстро на Костенко, словно желая выяснить, какой ответ их устроит, ничего по их глазам не понял и неопределенно протянул:
- Да… Лицо, прямо скажем…
- Какое? - спросил Садчиков.
- Вы же сказали - без эмоций…
- Я вас спрашиваю: он или нет?
- Как вам сказать…
- Ладно, спасибо, - сказал Костенко, - больше ничего не надо.
Девушка, которая выписывала в скупке чеки, оглядев всех, сразу же сказала:
- Здесь никого нет.
Садчиков облегченно вздохнул.
- Спасибо, ребята, - сказал Костенко. - А тебя, Савельев, надо в камеру. Лицо-то у тебя, «прямо скажем», а?
Ленька разлепил губы и спросил:
- Можно попить?
- Валяй, - ответил Садчиков. - Что, п-перетрусил?
- Нет. Теперь все равно.
- Глупость говоришь.
- Может быть… Только я так думаю…
- Глупость, - повторил Садчиков. - Сиди т-тут, я сейчас.
- Ты куда? - спросил Костенко.
- Да так… - ответил Садчиков. - Скоро вернусь.
Самсонов сидел у комиссара и плакал. Весь обмякший, жалкий и - это было сразу видно - тяжелобольной. Только поэтому комиссар сдерживался, чтобы не сказать ему всего того, что сказать бы следовало. «Не можете вместе жить - разойдитесь к черту! Себя мучаете и парня губите! Когда дома непорядок, дети в первую очередь гибнут. Хочешь видимость семьи сохранить, чтобы парня не травмировать, - уезжай, к черту, в свои леса! Наведывайся два раза в год: и жена твоя будет довольна, и дома тихо. А если она начнет здесь флирты там всякие с тити-мити, возьми парня к себе, в институт всегда успеет, а руками на стройке помахать тоже полезно. Для поэтов особенно. А так - вы грызетесь, а нам потом ребят в тюрьму сажай, да? Мы плохие, а вы хорошие и добренькие? Плачете, к сердцу нашему взываете, да? А оно у меня что, каменное, сердце-то? Или, может, нет?»
Комиссар засопел и, не удержавшись, сказал:
- Совести в вас ни на грош, товарищ Самсонов…
Вошел Садчиков и стал у порога.
- Да входите же, - досадливо поморщился комиссар.
- Он на тех д-делах не б-был.
- А вы сомневались?
- Если бы я не сом-мневался, вы б меня с работы уволили, т-товарищ комиссар.
- Тоже верно. Ну, что будем с ним делать? У парня, понимаете ли, завтра начинаются экзамены на аттестат зрелости. В восемь утра русский письменный.
- Знаю.
- Да. Сочинение. Парень-то с-способный, товарищ комиссар, явно с-способный…
- Куда его будем помещать? В приемник или пока подержим у нас, в камере?
Самсонов закрыл глаза ладонью и начал медленно раскачиваться на стуле - вперед-назад, вперед-назад…
Садчиков сказал:
- Я бы его отпус-стил по подписке. Вот и от-тец здесь. И чтоб без отца носу на улицу не высовывал…
- Отец - дело, конечно, великое. Только вы давайте свяжитесь со школой. Как они на это посмотрят… Пусть письмо мне напишут… Иначе я ничего не смогу сделать. Надо мной тоже много начальников, мил душа, сами знаете…
- Слушай, - сказал Садчиков Леньке, - мы т-тебя отпускаем до суда.
- Что?
- То, что с-слышишь. Отпускаем.
- Куда?
- В школу.
- А после?
- Домой. Сиди и н-носа не высовывай. После экзамена позвони - ты мне будешь нужен. Читу будем вместе ловить.
- Читу?
- Нет, г-гориллу, - сказал Садчиков. - Что-то ты, парень, соображать перестал от радости.