- Кирилл, а пацанва права, чагой т у тебя за пистоль такой, поди, аглицкий?
- Да нет, Афанасий, русский. Макаров такой смастерил, так то англицам и не снилось. - Кирилл достал ПМ и, проверив предохранитель, показал его не выпуская из рук. Удачная и слегка модифицированная копия Вальтера была как нельзя кстати, что бы сменить тему разговора.
- А где такой купить можа? - спросил купец, поглядев на маленький пистоль.
- Нигде, не продаются они ни за какие деньги.
- Во как? - удивился купец, оглядев пистолет ещё раз:
- А пальнуть можа?
- Звиняй, Афанасий, нельзя мне его в руки никому давать. Не положено! Хотя...
Кирилл прикинул и решил всё-таки стрельнуть пару раз - ничего же не случится? И, глядишь, совсем Афанасия развлечёт.
- Сам пальнуть то могу. У тебя поленница есть?
- Как не быть. Вона - у бани. - Афанасий поднялся со скамейки.
Пошли к бане. Кирилл выбрав не расколотую чурку, поставил её перед поленницей и, отойдя на десяток шагов, снял с предохранителя. Прицелился.
- Бабах! - чурка слетела в сторону, полетели щепки. Ребятня была счастлива. Звук выстрела привлёк внимание охранника, но, не заметив никаких проблем, он вернулся на свой пост.
Кирилл не спешил показывать многозарядность своего пистолета, а то вдруг?
Так что просто вернул его в кобуру. Детишки ещё немного пошумели и отстали. А заметивший неладное Афанасий спросил:
- А чегой-то пороху не чую. Да и дым должен быть!
- Порох бездымный. От него дыма нет. - Сказал Кирилл, вернувшись на место.
- Эка у вас всяких диковин, - покачал головой купец. Действительно, количество непоняток с его гостями было необычайно велико.
Не прошло и часа, как вернулся Саня. Я уже устал тут изображать из себя купца, поэтому лениво отвечал на вопросы Афанасия.
Сначала охранник распахнул ворота, а потом пошла процессия - пять ящиков, каждый из которых нёс мужик-грузчик.
Процессия вошла во двор и была поведена саней в дом. Афанасий от нетерпения тут же последовал за ними, а я в самом конце.
Потом было представление "купец носится как курица с яйцом" с нашим сервизом. Распечатывали, оглядывали, всё такое...
Наконец, всё было сделано, и купец убежал перетаскивать деньги. Не пришлось - нужная нам сумма была слишком крупной. Трудно переоценить удобство бумажных денег - Саня, умножив вес на сумму сказал, что это сто восемьдесят килограмм ефимков. Очень и очень нехило - первоначальный капитал уже есть. Вот с переносом возникла проблема - пять мужиков-грузчиков не справлялись с тяжёлыми ящиками, и пришлось, пересчитав для порядку деньги, просить помощи у Афанасия.
К нам в процессии тружеников-бабконосцев присоединился конюх, ещё двое слуг и охранник с ворот. Вместе - унесли, донеся груз денег до корабля.
Хотя я это зря, зря, в это время корабль - это отдельный класс судов, а все остальные зовутся просто "судно". А корабль по нынешним меркам - это линкор, военный.
Сгрузив в надстройке на столы и на диваны деревянные небольшие сундучки, каждый в пару пудов весом, мы выпроводили от греха подальше всех гостей.
Уже вечером состоялось уже серьёзное совещание. Саня, засев за эксель, принялся работать с бухгалтерией. Большинство товаров приобрело статус "продано", для этого он ещё раз сбегал на берег и загнал кому-то красный перец и иголки. Десяти килограммовый ящичек был перенесён одному из главных перекупщиков специй, а сцена "пираты тащат награбленное" в исполнении тверских мужиков повторилась.
Глядя на это великолепие, я спросил:
- Ты что, банк ограбил? Или местного олигарха?
- Именно, Кирюх. Перец сейчас стоит на вес золота. А десять кило золота это - почти шестьдесят кило ефимков.
Итого - сколько там?
Услышав это, Саня засел за комп и с концами.
- Кирюх, мы продали всё. А денег теперь хватит.
- Не спеши. Мы же вчера говорили, что нам надо заработать много-много денег.
- Это да... давай думать, - сказал он и снова уткнулся в монитор, подводя итоги в экселевских таблицах.
Я пока занялся ужином.
Но поужинать мы не успели - когда пришло время, Саня кликнул меня и пригласил к переговорам.
- Совещание у нас. Давай, садись. Итак, Кирилл, у нас есть деньги, причём очень и очень много. Афанасий и тот торгаш, которому я перец загнал в Твери считались одними из самых богатых, а мы их обнесли почти "под чистую", ничего не оставили.