– Игорь… да, да, Игорь, – обратил я его внимание на себя, – чем занят?
– Личным составом, – тут же ответил пенсионер, – обучением. На современном нам корабле ходить это, знаешь ли, не так то просто.
– Хорошо. В таком случае я тебя беспокоить не буду. Если что понадобится, обращайся.
– Само собой, – кивнул Игорь.
– Сань, займись поиском хорошего токаря. Лучше всего – команды из пяти-шести человек, с опытными и молодыми ребятами…
– Блин, – возмутился Саня, – это где я тебе таких найду то? И нафига?
– А если я, скажем, возьму чертежи парового двигателя и скажу сделать такой? Кто делать то будет? Там же работы именно по токарно-фрезерной части более чем много. Да, есть ещё и по части сварщиков, литьё, и так далее, так эти детали, что здесь изготовить нельзя, можно будет и в нашем времени заказать.
– Мы же ориентируемся на местные ресурсы, – не понял Саня, – как это "заказать"?
– Потому что по любому сделать промышленный двигатель на базе местных технологий мы не сможем. Вернее сможем, вариант Уатта, простой как три рубля. А Смысл держать для своих, личных производств, двигатель варианта середины восемнадцатого века?
– Ну… тогда да, – согласился Синицын, – тогда можно и заказать.
Я тоже встал, и пошёл к Игорю, осматривать достопримечательности, которые ушлый Синицын натащил в свой личный сарай. Было этого добра – предостаточно.
Вечером Иван всё же попросил переправить его в двадцать первый век, где и остался для контакта с местными властями.
По периметру плаца, рядом с ангарами, в ста метрах, расположились дома контейнерного типа. Десять штук. По нашим меркам – пакгауз, хотя для временного проживания солдат лучше пока не придумано – тепло, сухо, мягко, четыре койки в таком доме, а так же удобства в виде не только сортира, но и душевой, в отдельном домике. Для зимовки массы людей – самое то. И располагались они так, что плац и сами ангары закрывали обзор на наши передвижения. А скрывать было что – Синицын притащил из нашего времени целый вездеход на гусеничном шасси. Причём сверху это был классический уазик, поставленный на гусеницы вместо колёс. Эта машина тут же стала любимой у Синицына, который с её помощью осуществлял почти все грузоперевозки – постоянно приходилось цеплять к нему телеги с дровами, привезённые местными, а так же транспортировать грузы как между ангарами, так и из нашего времени. К сожалению, стоит съехать с плаца, как мы попадаем на снежную целину, не пригодную для любого другого вида транспорта. Пару раз в неделю Гунин брал так же пригнанный трактор со снегоочистительным оборудованием и проезжался по дороге в сторону ближайшей придорожной деревеньки. Так наша база была соединена с большим миром – ещё была дорога по реке, так как стояла база на берегу, но по льду никто ехать не собирался. Что бы скрыть всё это от местных, много труда не потребовалось – населения в регионе почти что и нет. Даже по сравнению с нашим временем, когда все спешно покидают сёла, тут было редкостное безлюдье.
Подумав об этом, я встал и, позвав Игоря, решил возвращаться в город. К сожалению, что бы избежать вопросов, передвигаться приходилось исключительно классическими способами.
Неделю спустя
Время до новостей о наших таинственных наблюдателях коротали, как могли. Проход в двадцать первый век впервые был закрыт мною, в директивном порядке – ещё не хватало сорвать переговоры Гунина. Новость эту остальные восприняли без энтузиазма. Скажу лишь пару слов о продовольственной ситуации в городе. Если в деревне всё было довольно обыденно, то в Архангельске стоял кулинарный бедлам. Процентов на тридцать местная кухня была заимствована из Амстердама, встречались самые редкие виды блюд, но в основном же было то же самое – мясо, супы – солянки, щи, выпечка – пироги, расстегаи, прочие всех видов и форм. Каши были довольно популярным блюдом для большей части населения. Зимой процент мясных блюд был меньше, зато рыбных – больше. Уха пользовалась популярностью. Но это всё для относительно состоятельных граждан, коих меньшинство. Большая часть населения перебивалась, чем могла – крупы, хлеб, рыба. Привычной нам картошки тут не знали, и видать не видывали, зато её вполне сносно заменяла русская народная репа. Две ближайшие к нашей базе деревни с тех пор, как начали снабжать нас деревом, окончательно избавились от вопроса поиска пропитания на зиму – что-то у нас было дешевле, что-то дороже, но в целом – продовольствие для местных поставляли мы, мешками. Мука, дрожжи, овощи, фрукты, крупы. Крестьяне охотно брали. Нам это стоило недорого, около двадцати тысяч деревянных за поставку. Куркуль даже подсчитал – так выходило дешевле, чем таскать керосин из нашего времени. К счастью, никакой природоохраны и лесохозяйства тут не было, поэтому даже если целый лесок вдруг исчезнет, это никого не будет волновать. На балансе леса не стоят, учёт не ведётся.