– Скажите, где тут наём прислуги в дом? Желательно лучшей. – Спросил я. Уже привык разговаривать наиболее простыми фразами, что бы понятно было.
– Второй этаж, первая дверь слева. – Сказал он коротко.
Первая так первая…
Домой я возвращался со свитой в виде мужика, крепкого, просто богатырского телосложения и с именем богатырским – Добрыня. Со слов его агента, Добрыня был конюхом исправным, хорошо послужившим в дружине, но комиссованным по причине огнестрельного ранения. Здоровье позволяло Добрыне работать, а вот вместе с дружиной его больше не брали, и он подался на вольные хлеба. Рядом с Добрыней шёл новый писарь, которого я нанял там же. Писарь не отличался ничем особенным, кроме того, что знатно малевал крамольные шаржи на углах исписанных листов и умел материться на русском, немецком, французском, фламандском, гишпанском и итальянском языках, так как служил ранее в порту, принимал и описывал грузы. Попал в немилость когда потерял почти пуд соли, которая приплыла из Европы. Внешне он походил на того ещё прохиндея – с небольшой бородкой, острым взглядом и иногда улыбающийся своим мыслям. Как же хорошо, что мы не стали обставлять первый этаж дома ничем футуристичным. Даже освещение электрическое было только в торговом зале, а в подсобке стояли в обилии керосиновые лампы. Дойдя до двора, я показал мужикам их поля работы:
– Так, Добрыня!
– Аськ? – вышел он вперёд, ближе ко мне.
– Вон то строение – конюшня. – показал я рукой на наши конюшни, – лошадей и фуража нет, пока нет, скоро будут. Иди, осмотри всё, что надо, там придётся делать ремонт.
– Сделаем, барин. – тут же сказал он довольно низким голосом.
– Да нет, ты ничего сам не таскай, тебя не для этого нанял я. Осмотри, потом придут плотники и будут ремонт делать. Ты если что – посмотришь, не ленятся ли. Если что для конюшни надо, а оно надо, ты возьмёшь у меня денег, сколько потребуется, и купишь, или так скажи, а я сам поговорю с купцами, что бы взять что получше.
– Понял, барин, – кивнул Добрыня.
– Живёшь где?
– В казарме раньше, сейчас незнамо где. – Пожал он широкими плечами, – где скажут, там и постелю, я человек простой.
Где устроить на жизнь конюха – вопрос тот ещё. Все помещения для прислуги в доме были уже заняты, подразумевалось, что нам она не понадобится. Стиральная машинка заменит прачку, к еде мы были не требовательные и потребности полностью перекрывались двадцать первым веком.
– Ладно, подумаем. В доме места нет – внизу торговый зал, наверху наши личные комнаты, да и только. Подвал занят складом, одна беседка во дворе занята, вторая вообще прозрачная… – я думал, поглядывая на наймитов. Те вдруг увлеклись рассматриванием бетонной площадки около конюшен. – Могу предложить тебе либо на постой определиться, либо в конюшне, конюшее помещение переделать. Там не так уж удобно, но место для небольшой кровати есть.
Комната для конюха, а так же всех принадлежностей – каптёрка. Местные звали её конюшьей, так как это было основным местом конюха. За пределами Архангельска такой практики не было, так что это местечковое диалектическое прозвище.
Размерами комната была вполне себе с приличную спальню и там можно было разместить диван, и ещё осталось места под шкафы и прочие прелести жизни. Решив оборудовать из комнаты место жительства для конюха, я сделал себе пометку о неотложном деле. Так как отопления там отродясь не было. Зато была идея поставит на конюшню простейшее отопление – камин или печь, так как стоимость даже самой крутой печи была в разы ниже чем у хорошего породистого коня.
Продумав всё, я выдал из кармана серебряный рубль малость офигевшему Добрыне. Офигевшему потому, что конюху платили около двадцати копеек в месяц, но экономить я не желал, а обеспечить привязанность к месту нужно было. Ему же выдал напутствие:
– Одежду тебе подберём, сапоги тоже, место обеспечим, так что вопросы считаю решённым. Далее к тебе, Прокофий… – обратил я внимание на писаря. Тот тут же подобрался и преданно посмотрел на меня, – к тебе будет несколько важных поручений уже сегодня. Пойдём, покажу, что делать надо будет. Добрыня, ты до вечера можешь тут, на территории подворья побыть, осматривай конюшню. Добрыня тут же отправился в сторону здания, а я увёл за собой писаря.