Я привел на этих страницах только небольшую часть дневниковых записей Петру Грозы, сделанных им зимой 1943/44 года в тюрьме Мальмезон. Румынские правители, чувствуя, что возмездие стучится в дверь, не осмелились казнить Грозу. В этом немаловажную роль сыграл тот факт, что в это время Красная Армия, очищая родную землю от оккупантов, приближалась к советско-румынской границе.
Петру Гроза возвратился в Деву и начал борьбу за освобождение из тюрем своих товарищей. Он делал все возможное, чтобы помочь патриотическим силам, которые во главе с коммунистической партией готовили народ к свержению ненавистной клики Антонеску.
Вавилон румынской буржуазии шел к неминуемой гибели.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРЕОБРАЗОВАНИЕ РУМЫНИИ
Участвовать в борьбе румынских коммунистов и всех прогрессивных сил Румынии за режим демократии и справедливости было нелегко для Петру Грозы. Но богатыря из Бэчии не пугали ни духовные, ни физические страдания. Он упорно шел избранным путем.
Осенним днем 1944 года он едет в Бухарест со своим давним боевым товарищем Петре Константинеску-Яшь, который снова приехал в Деву по поручению Центрального Комитета Румынской коммунистической партии. «Ты нужен в Бухаресте, время не ждет».
Совсем недавно они в париках, загримированные, с поддельными документами перебирались через Карпаты в Бухарест, чтобы принять непосредственное участие в событиях 23 августа 1944 года, о которых будет рассказано немного позднее. Но к власти тогда пришло правительство реакционного большинства, с которым Петру Грозе было не по пути. Посоветовавшись с руководителями компартии, он вернулся в Деву. Надо было вместе со всеми товарищами укрепить «Фронт земледельцев», сделать его массовой, всерумынской организацией.
Ни о чем не спрашивая старого, испытанного друга, Гроза поделился с ним хорошо продуманной программой развития крестьянской организации, ее одобрили вожа-ки-фронтисты и поддерживают его, Грозы, стремление и решимость сделать массовую организацию трудящихся крестьян Румынии самым близким и преданным помощником рабочего класса и партии коммунистов.
Поезд отошел от станции Дева, и впервые за многие годы Петру Гроза не обнаружил шпиков сигуранцы, всегда следовавших за ним тенью. Для сигуранцы и ее людей наступили сложные времена. Их больше волновала собственная судьба. Не следовали за Грозой и агенты национал-царанистов и либералов. Им тоже сейчас было не до него.
За несколько часов до отхода поезда Петру Гроза пригласил друга прогуляться на вершину холма к развалинам крепости. Укоренившаяся с детства привычка взглянуть на Деву и ее окрестности с крепостного холма сохранилась и по сей день. Но сегодняшняя прогулка была особой. Грозе хотелось крикнуть с вершины, чтоб его голос услышали тысячи и тысячи павших у ее подножия героев, что на землю Зэранда, на землю, столько раз политую кровью, пришел особый час. Пришли времена, которые переменят все. Он поедет сейчас в столицу Румынии с определенным и твердым намерением. Он отдаст весь накопленный жизненный опыт, все свои знания, все силы, всю энергию на преобразование Румынии. Он знает, что никому не повернуть историю вспять.
И Георге Дожа, и Хория, Клошка и Кришан, и Аврам Янку, и герои революции 1848 года, и павшие 11 тысяч крестьян в восстаниях 1907 года не имели твердого и последовательного наставника, не имели точного компаса, по которому следовало идти. Теперь у крестьян Зэранда и всей Румынии такой наставник есть. Это рабочий класс, его коммунистическая партия. Вот вдали хорошо видна Хунедоара, сейчас не дымят ее мартены, не слышен гул цехов. Но рабочие-металлурги Хунедоары и их товарищи из всех цехов страны стоят на страже победившего в Бухаресте национального восстания. Они закрепят свои позиции, зажгут домны и мартены, поведут поезда и оживят нефтяные скважины. И все это будет для страны, для ее расцвета. У рабочих есть испытанные руководители — коммунисты, которых почти двадцать один год держали в подполье, в тюрьмах и казематах сигуранцы. Они вышли сейчас на простор открытой политической борьбы, и первый союзник их — «Фронт земледельцев», созданный здесь, в краю Зэранда, и шагавший всегда в одной шеренге с рабочими.
Грозе хотелось собрать на этой горе всех борцов-крестьян, прошедших вместе с ним за эти годы через столько испытаний, и вместе с ними крикнуть, чтобы слышали горы, чтоб наполнились долины могучим голосом наступивших новых времен.
Обо всем этом он говорит своему другу Петре Константинеску-Яшь и спрашивает, помнит ли он, как то на лошадях, то на машине, а то пешком по горным тропинкам путешествовали они втроем — Скарлат Каллимаки, Гроза и он, профессор Константинеску-Яшь, — в то памятное время 1935 года, когда «Фронт земледельцев» подписал в Цебе у могилы Аврама Янку, под многовековым дубом Хории, соглашение о вечном союзе рабочих и крестьян Румынии. Вот там вдали, за городом Брадом, если смотреть внимательно, видна эта Цебя. Там под древним дубом могила дяди Петру Грозы Симеона Грозы, павшего в прошлом веке в борьбе за свободу крестьян. Петру Гроза поделился вслух мыслью — крикнуть бы сейчас так, чтобы и Симеон Гроза услышал, что на земле Румынии наступают новые времена.
Петре Константинеску-Яшь смотрел, очарованный, на седого человека, превратившегося вдруг в романтического юношу, и ему не хотелось прерывать его. Он знал, что пройдет немного времени, наступит минута успокоения, трезвого анализа — и романтический взлет сменится реалистической оценкой всех обстоятельств. Гроза, как немногие другие, умел точно оценить обстановку во всех случаях.
А сейчас еще раз он окинул взором родные места, снял шляпу и крикнул что есть мочи:
— До свидания, мои горы! До свидания, мои долины! До свидания, любимая моя река Стрей! До свидания, Муреш! До скорой встречи! — По-молодецки издал типичный для здешних мест возглас, схватил друга за руку и побежал вниз.
До отхода поезда на Бухарест оставалось тридцать минут.
И еще шла война.
И еще не все гитлеровцы были изгнаны из Румынии.
И железногвардейцы, и помещики, и капиталисты, и прислуживавшие им буржуазные партии — все еще были на местах. Но они были в шоке. Ясско-Кишиневская операция Красной Армии спутала все их карты. Одни притаились, другие бушевали, третьи выжидали, и только очень ясные умы могли себе представить, что будет, когда все это успокоится, осядет. Ясно было только одно — Антонеску свергнут[52]. А что дальше — мало кто знал.
Поезд Тимишоара — Бухарест остановился на пять минут на станции Дева. В неказистом грязном здании вокзала копошилась, гудела взбудораженная толпа.
Петру Гроза попрощался с семьей, с товарищами. Выпущенный после 23 августа из Мальмезона Мирон Беля был грустен. Ромулус Зарони пошутил:
— Не грусти, тата[53] уезжает ненадолго.
Действительно, они привыкли считать Грозу своим духовным отцом. За эти годы они научились делить с ним и радость и горе. Горя было всегда больше. А что же их ожидает сейчас?
Утром они собрались у Грозы, не опасаясь жандармов. Гроза подробно говорил о задачах организации. О том, что нужно срочно, не дожидаясь, пока в Бухаресте прояснится положение, дать всем местным организациям точное направление: всеми силами поддерживать действия представителей компартии, рабочих. Нужно, как выразился Гроза, провести «инвентаризацию» всех фронтистов, собрать по пласам актив, вселить в него уверенность, что в ближайшее время произойдут перемены, о которых мечтали и за которые боролись столько лет. Он, Гроза, убежден, что скоро будет роздана крестьянам помещичья земля. Скоро!
— Берегитесь, берегитесь там… Извините за такое предупреждение, но берегитесь, — просит Мирон Беля. — Вы нам сейчас нужны как никогда.
— Не беспокойтесь, — отвечает за Грозу Петре Константинеску-Яшь, — все будет хорошо.
Гроза смеется и показывает кулаки:
— Не бойтесь, они у меня еще крепкие!
— По вагонам! По вагонам! Приглашаем в вагоны! — все настойчивее звали проводники.
52
Советская Армия сыграла решающую роль в освобождении Румынии. В ходе Ясско-Кишиневской операции фашистский режим Антонеску был лишен своей вооруженной опоры, были созданы благоприятные условия для вооруженного восстания. Коммунистическая партия Румынии, возглавлявшая антифашистские силы страны, умело использовала эти благоприятные условия для свержения фашистского режима. Король Михай I был вынужден отмежеваться от диктатора Антонеску, чтобы избежать его участи, и согласился на арест диктатора Иона Антонеску. 23 августа 1944 года было сформировано правительство во главе с адъютантом королевского двора генералом Сэнэтеску.