Наша девушка тоже ела вишню. Она тоже была в короткой юбочке, но вместо топа на ней был просто канареечного цвета лифчик от купальника. Водитель методично жевал жвачку. Короткая стрижка и майка. По виду с Кавказа, а может, нет. Не знаю. За все время он не сказал ни слова. У третьего были совсем белые волосы, а брови темные.
Он развалился на заднем сиденье нашего опеля, как у себя в кресле перед телевизором, ухитряясь, правда, не мешать мне. На нем, конечно, тоже были очки, он тоже жевал. Лицо его, мне показалось сначала, ничего не выражало, потом я заметил, что он таки ухмыляется.
В тойоте, видать, слегка расслабились. Мы обогнали их, и вишневые косточки полетели им в стекло. Все опять молча, только белобрысый чуть изменил позу, на еще более развязную.
Силы были примерно равные. Пару раз побеждал наш опель, пару раз — тойота. Я поглядывал через плечо парня. На спидометре было под сто пятьдесят. Мы обгоняли всегда слева, они — справа. Наконец их девка попала косточкой мне на рубашку, и я, немного не доехав до места, потребовал высадить меня.
Он сначала сделал вид, что не слышит. Потом вдруг посигналил и остановился. Тойота, смотрю, тоже остановилась метрах в пятидесяти перед нами. Я протянул деньги, которые он взял не глядя, и пошел пешком, машины умчались.
* * *
Звонка тогда я так и не дождался. Среди ночи я достал с полки томик с «Повестями Белкина». Я не помнил даже название рассказа — только что он о смешном человечке по имени Сильвио, который, завидя муху, требовал себе пистолет, и что тот, с кем он стрелялся, поплевывал во время дуэли вишневыми косточками. Оказалось однако, что ел он не вишню, а черешню. Я тогда долго почему-то смеялся.
* * *
Непонятно, почему это все мне запомнилось. Это было лет десять назад, точней, именно десять:
это был июль девяносто четвертого. Кое-какие события в моей жизни прочно привязаны к тому дню. Сегодня я ехал по этому шоссе (я живу давно на другом конце города) и вдруг все вспомнил. Я оставил машину на обочине и пошел, как тогда, пешком. Я и не смотрел особо по сторонам, не пытался перенестись, как говорится, в век прошлый. Или в позапрошлый. Так, шел себе и думал о чем-то постороннем. И вдруг остановился у деревца. И думаю: что это я остановился, что его так рассматриваю? А потом до меня доходит, что это вишня. Я слабо разбираюсь в садоводстве, но вроде как раз лет десяти. Смотрю, метров через двести на обочине — вторая, потом еще. Три вишневых дерева растут точно, а если поехать дальше, за Кольцевую, может, там и еще есть.
МЕСТЬ НА СЛАДКОЕ
Н. был свидетелем неприятной сцены. Однажды, возвращаясь ночью из гостей, он шел пешком вдоль трамвайных путей: трамваи уже не ходили. Пройдя пару кварталов, он услышал шум из неосвещенной части бульвара. Можно было различить две тени, пинавшие что-то у себя под ногами. Н. ускорил шаг. Пройдя какое-то расстояние, он повернул обратно, в душе, впрочем, надеясь, что, может, все как-то разрешится без его участия. Увы, те двое все еще были там, только теперь они что-то делали руками, согнулись над черным пятном. Достав на всякий случай мобильный телефон, Н. приблизился. Двое заметили его и не спеша двинулись навстречу. Ноги сами понесли Н. прочь.
В этот момент откуда ни возьмись заголосила баба. Двое замерли на мгновение, оценивая ситуацию, и проворно скрылись в темноте.
Полгода спустя Н. купил в стекляшке у метро банку охотничьего салата, половинку черного и расположился на лавочке перекусить. Это была середина дня, было сухо и ясно, мимо проходили дети и взрослые, благожелательно улыбаясь. Немолодой плохо одетый мужчина присел рядом, косясь на Н. (хорошо одетые в нашем районе редкость).
Н. продолжает есть, косясь, в свою очередь, на мужчину.
— Вот я и нашел тебя, — произносит, наконец, мужчина.
Н. откладывает в сторону хлеб и салат.
— Да-да, тот самый.
— Тот самый кто? — спрашивает Н. на всякий случай.
— Тот самый. Кого ты оставил подыхать там, у автостоянки, в пяти минутах отсюда. Помнишь?
— Да, помню.
— Еще б ты не помнил. Это кем надо быть, чтоб еще и не помнить. Ну надо же, нашел все-таки.
— Зачем?
— А в глаза посмотреть. Как вышел из больницы, так прям вдруг захотелось в глаза тебе посмотреть. Да так захотелось! Не могу тебе передать. Я, знаешь, дежурю у метро каждый день — тебя караулю. Думаю, раз он тогда среди ночи шел, наверно, и живет где-то здесь поблизости. Мне-то теперь делать нечего, не работаю я.