— Вот тебе и масленица, — скулил Фролка. — Прошла мимо, как тучка небесная… Охо-хо…
— Не всё коту масленица, — ворчал Рыжий, — пришёл и великий пост.
— Ничего, мой братва, — бодро басил Грек, — беда ходит не средь леса, но средь людей.
Наконец дошли скоморохи до скрещения больших дорог.
Одна дорога к монастырю ведёт — по ней богомольцы с утра до вечерней зари снег ногами утаптывают.
Другая дорога к городу Черепцу — по ней обозы идут, сани едут.
— Тут воеводе наших денег уже не достать, — обрадовался Фролка. — Здесь мы от него за тридевять земель… Почитай, вёрст сто от Полонска будет.
Но Потихоня, Рыжий и Грек не разделяли Фролкиной уверенности.
— Руки у воевод долгие, — молвил Потихоня. — Тем паче, что Ярёмка-нищий прознал, видно, про деньги выкупные. Мне ночью мало спалось, да много думалось. Воевода ведь тоже хитрить умеет. Гонцов разошлёт по соседним воеводствам, чтобы нас перехватили, — и весь сказ. За деньгами-то любой боярин на край света пойдёт.
— Не велика воеводская хитрость, — сказал Рыжий, поглаживая голову своего косолапого брата, — а беда от неё может большая быть.
— И дальше опять лесами нужно идти! — предложил Фомка.
— Не гоже, — покачал головою Потихоня. — Да и сил не хватит, — отогреться, отоспаться, наесться досыта нужно. Вон, гляньте, зверь и тот заплоховал.
— Приметные мы есть люди, — прогремел Грек. — Нас поймать не так очень трудно. Нужно думать, крепко думать и как быть дальше.
— На юг надо подаваться, на Украину, — сказал Фролка. — А летом к Безобразову в Колядец спокойно доберёмся.
— Опять же не гоже, — молвил Потихоня. — Времени много потеряем. Выкуп принесём — ан выкупать-то уже и некого.
Скоморохи призадумались.
— Ну, что закручинились? — после долгого молчания проговорил Потихоня.
— Не стыдно и помолчать, как нечего сказать! — ответил Фомка.
— Можно так сделать, — сказал Рыжий. — Одного из нас, кто понеприметней, к Безобразову послать. А нам всем в иную сторону идти. Пусть воевода нас в других краях ловит.
— Это гоже, — пробасил Потихоня. — Как ты, Грек, скажешь?
Тощий Грек одобрительно кивнул головой:
— У наш Рыжий голова царский. Но кто выкуп боярину несёт?
— Петрушка, — уверенно произнёс Потихоня. — Он за парнишку малолетнего сойдёт. Кто к нему в дороге привяжется? Мы-то все приметны — что Грек, что Рыжий, что я… Фролка с Фомкой в ватаге нужны — без гусляра и гудошника нам худо будет.
— Да и не может Фролка с Фомкой того, что Петька умеет, — прогрохотал Грек. — Канат ходить, фокус делать, жонглёр быть, акробат, соловей петь… Петька — хорошо!
— Петрушка молод годами, да стар бедами! — сказал Фомка.
Ватага порешила: послать Петруху в дальние края, к боярину Безобразову с выкупом.
Товарищи посоветовали ему идти не в скоморошьем обличье, а простым мальцом одеться. Разве кто догадается, куда и зачем направляется бедный парнишка? Кто сможет подумать, что у мальчонки деньги есть?
— А если боярин выкуп возьмёт, а скоморохов не отпустит? — спросил Петруха.
— Так боярину же худо и будет, — усмехнулся Рыжий. — Дурная слава про него пойдёт. Уж никто ему никогда никакого выкупа не принесёт. Да и зачем ему скоморохи в яме? Деньги в мошне нужней… А то, случаем, такая ватага подберётся, что и красного петуха ему в дом подпустит. Он про это не хуже нашего знает.
— Если уж ты до самого боярина доберёшься — дело сделано, — подтвердил Потихоня. — Только ему самому в руки передашь выкуп, уразумел?
— Уразумел, — вздохнул Петруха.
Очень не хотелось мальцу уходить от товарищей, одному бродить по дорогам и городам. Не так-то уж весело, когда рядом нет друзей. Недаром на Руси говорят: друга иметь — не убыток.
Потихоня ножом ловко поддел бок своей дубинки, не заметная для глаза затычка выпала, обнаружилось хитро устроенное дупло. В дупле, как яичко в гнезде, лежал холщовый мешочек.
Грек взял мешочек из рук атамана, высыпал его содержимое в свою широкополую шляпу.
Золотые монеты тускло заискрились в лучах солнца.
Скоморохи сгрудились над шляпой. Потихоня начал пересчитывать золото.
— Сорок монет и две половинки!
— Верно! — сказал Фомка. — А одна из этих половинок когда-то моей была.
И он вздохнул мечтательно.
Скоморохи примолкли, задумались. Сколько в этих сорока монетах и двух половинках труда и горя, дорог и бед!
Сколько раз нужно спеть и сплясать, с медведем побороться и на руках походить, чтобы не то что половинку или осьмушку, а грош медный заработать!