Из толпы наконец вылез измученный стражник. Выпученными глазами повёл вокруг.
«Надо запомнить это движение! — пошевелил пальцами Петруха. — Ух, как здорово он глазами ворочает, старый бражник! Ну прямо рак, которого за хвост из воды вытащили!»
— Вот он, Петрушка-скоморох! — раздалось вдруг над ухом Петрухи. — Держу вора! Держу охальника!..
Сокольничий крепко ухватил Петруху за плечи — не пошевельнуться.
— Эй, караул!.. — орал сокольничий так, словно его резали. — Сюда!.. Держу-у-у!..
Стражник одним прыжком одолел отделяющее его от Петрухи расстояние. Вцепился, как клещ, в зипун, запустил руку за пазуху, вытащил Скомороха, бубен. Закричал радостно:
— Изловил Петрушку!
— Веди скорее! — заторопил сокольничий. — А то упустишь!
Толпа начала наползать на Петрушку, стражника, сокольничего. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но подошли, откуда ни возьмись, ещё два стражника.
Узнав, что задержан скоморох Петрушка, стражники обрадовались. Однако разглядывали его с сомнением: молод очень и собою невзрачен.
Стражник показал товарищам своим куклы и бубен — улики. Глаза боярских слуг алчно засверкали: пожалуй, от княжеской награды за поимку смутьяна Петрушки хотя бы малая толика да им перепадёт, — торопливо повели Петруху с базара.
Сокольничий то сзади семенил, то сбоку забегал — не терпелось ему пред княжескими очами предстать вместе с Петрухой. Говорил, захлёбываясь от злости:
— Я из-за тебя, скоморох проклятый, чуть под батоги не пошёл! За шляпу земли греческой я ещё с тобой рассчитаюсь! Обманул князя-батюшку!
— Какой он тебе батюшка, — усмехнулся Петруха, — когда ты в два раза старше его. Скорее уж — князь-сынок!
— Потом посмеёшься! — зашипел сокольничий. — Я за тобой нынче с утра слежу… Всё думал — как бы не обмишуриться. У куклы твоей один голос, у тебя — другой. Вид вроде не скомороший…
— Я бы его за Петрушку-скомороха никогда не признал, — сказал стражник. — Ни в жизнь! Ишь, каков хитрец!
— Прямо к боярину-батюшке его ведите, к Безобразову! — приказывал сокольничий. — Он сыск объявил, он и правёж поведёт!
— И боярин тоже твой батюшка? — покачал головой Петруха. — Оно и видно, ты весь в отцов пошёл!
— Наградят тебя, дядя, — завистливо поглядывая на сокольничего, проговорил стражник. — Ох и богато наградят, по-княжески!..
…Князь и боярин тотчас же приказали привести Петруху к себе.
Увидев небольшого востроносенького парнишку, они удивились.
— Это ты Петрушка-скоморох? — растерянно спросил боярин. — Ба, так ты же ко мне с выкупом приходил? А?
— Приходил, — подтвердил Петруха.
— Смел, вор! — злобно произнёс князь Брюквин. — За шляпу с тобой я сполна рассчитаюсь! Опозорил моё имя, скоморох окаянный!
— Батогами могу тебя угостить! Ешь, не жалей! — тяжело усмехнулся боярин. — Сколько, князь, он батогов выдержит? Сто либо вдвое?
— Сперва в яму его, на цепь! — закричал князь. — Не поить, не кормить!
И когда увели Петруху, князь сказал боярину:
— Что батоги! Я ему казнь пострашнее придумал!
…В яме, расположенной под каменными боярскими хоромами, уже сидел на цепи какой-то мужичок.
Петруху приковали за ногу и за руку ко вделанному в стену кольцу.
Сокольничий, которому князь на радостях простил историю со шляпой, самолично проверил работу кузнецов: чтобы цепь крепко держала скомороха.
— Ты нас ещё повеселишь, Петрушка! — весело молвил он. — Посмотрим мы на твои скоморошества!
Сокольничий пнул Петруху ногой, плюнул на него и вышел, заперев на три засова толстую, с набитыми поверх дерева железными полосами, дверь.
Петруха чувствовал себя как-то странно. Он знал, что живым ему отсюда не уйти. Но ужаса перед ожидающей его расправой не было. Может быть, оттого, что дело, о котором он не забывал ни на минуту ни днём ни ночью с самой масленицы — выкуп скоморохов, — теперь было позади. Может быть, потому, что в своём скоморошьем деле Петруха наконец испытал настоящее большое счастье, ощутил свою силу, могущество своих кукол. Скоморох Петрушка уже вырвался из его рук, рук Петрухи, пошёл гулять вместе с ватагами по Руси… Попробуй убей его! Посади его в яму, за тридевять замков!
— Ты что ж, парень, будешь сам скоморох Петрушка? — недоверчиво спросил прикованный мужичок. — Как же это тебя изловили-то, ай-ай-ай!
— Ай-ай-ай! — отозвался Петруха. — Вот точно так и я сказал, когда меня на базаре схватили. Уж очень я на себя надеялся, вот и попался. А ты здесь за какие провинности?