- Не желаете ли продиктовать мне ваши мысли, святой отец? - поинтересовался Джеймс, укладывая на колени ящик с письменными принадлежностями.
- Не сейчас, сын мой, - медленно проговорил Илларий, не открывая глаз.
- Но вы узнали все, что хотели? - не унимался юный послушник.
- Да, Джеймс. К сожалению, узнал я не то, что хотел бы узнать. Великое преступление совершено было в Базеле. Неблагочестивыми и неправедными действиями обратили власти набожную и добрую женщину ко злу. Запомни, сын мой. Каждый может совершить ошибку, и от святой церкви нашей зависит, покается ли грешник, либо обратится в обиде на сторону тьмы. Не было греха в деяниях отпрыска семени Дезидерия, лишь глупость и стяжательство. Но оставшись без крова и пищи, в страхе за жизнь свою, обратилась она к сатанинским силам, кои увлекли ее в сети свои. И если не потеряна душа Эммы Кубла, то сделаю я все, чтобы спасти ее. Хотя... Она ведь мать, а отродье ее, если оно от семени сатанинского, должно быть уничтожено.
- Вы убьете младенца? - в ужасе пролепетал побледневший Джеймс.
- Не знаю, младенец ли сие, сын мой, - уклонился от прямого ответа Илларий, не желая рассказывать лишнего юнцу. - Возможно лишь телесная оболочка в нем человеческая, нутро же - тьма черная и огонь адский. Неведомо мне, что и как будет, не даны мне силы преподобного Игнасиуса Мазины видеть невидимое. Но молитвой и верой в Господа справлюсь я. А теперь помолчи и не мешай. Мне надо подумать.
Преподобный Илларий лениво открыл глаза и посмотрел в окно. Мимо проплывали ухоженные поля. На обочине бенедиктинец заметил чудную, странно одетую пару - темноволосого мужчину с узкими стеклами перед глазами и светловолосую женщину. Они явно следили за движением кареты, не обращая внимания на поднимаемую ею пыль. На секунду Илларию показалось, что он видел этих людей раньше, но его отвлек вид купающихся в речке мальчишек. Илларий улыбнулся, а когда отвел от детей взгляд, то странных мужчины и женщины уже не было. Преподобный озадачился ненадолго, потом его мысли переключились на добытые им в Базеле сведения, а потом его сморил сон. По примеру наставника задремал и юный Джеймс, так и не убравший с колен ящик с письменными принадлежностями. До Швица оставалось три дня пути.
Эмма была озабочена. Прошло уже полтора месяца со дня рождения маленького Тедерика, а ребенок все еще не был крещен. То послеродовые проблемы, то младенец орал целыми днями, то в свинарнике прошел какой-то мор. Фрау Кубла, на пару с наймитом Гансом, прибившимся к ней на второй день после ее заселения в замок, перекололи тогда всех свинок и быстро продали туши на рынке, сбив торговцам мясом цены на свинину на месяц вперед. Как бы то ни было, но крестить младенца надо было срочно. Историю зачатия Тедерика Эмма старалась не вспоминать и не задавалась вопросом, а как, собственно, отнесся бы к обряду крещения Дезидерий-Кровосмеситель. Кошмар, привидевшийся ей непосредственно перед родами и предупреждение Дезидерия, фрау Кубла благополучно выкинула из головы, списав на предродовую горячку. "Кто может желать зла такому чудесному малышу?" - думала Эмма, любуясь сыном. Тедерик улыбался и смотрел на мать внимательными, орехового цвета, глазами. Конечно, викарий наложит на нее, Эмму, епитимью за рождение ребенка вне брака, да и почтенные горожане на крестины незаконнорожденного не придут, но зато мальчик будет крещен и защищен Господом от нечистой силы. Эмма была женщиной набожной и свято верила в помощь церкви.
Не имея привычки откладывать исполнение задуманного в долгий ящик, Эмма отправилась в церковь поутру, предварительно покормив Тедерика и наказав работнику Гансу глаз с младенца не спускать. Увечный наймит нежно любил мальчика, и фрау Кубла могла быть спокойна, что с ребенком ничего не случится.
Утро выдалось прохладным и Эмма, не озаботившись надеть теплую кофту, замерзла, лишь выйдя на порог дома. Часовня при замке Дезидерия давно была заброшена, а до ближайшего прихода идти надлежало не менее полутора тысяч туазов. Рассудив, что от ходьбы ли, от солнца ли, но она все равно согреется, а возвращаться - плохая примета, фрау Кубла беспечально отправилась в путь.
Несмотря на ранний час, дорога к Швицу была оживлена. Селяне и селянки, кто на подводах, кто на ручных тележках, везли к городу молоко, сыры, овощи, муку, птицу и мясо. Вдоль обочины, укрыв лица серыми капюшонами, брели двое францисканцев-кордельеров, останавливаясь время от времени , дабы благословить того или иного прохожего, вставшего на колени поцеловать полу монашеской рясы. Великая священная сила заключена в монашеском облачении. Всем известно, что человек, поцеловавший пыльную рясу странствующего монаха, обретает отпущение грехов на пять лет. Потому Эмма совсем уж было собралась подойти к францисканцам, но замешкалась, пропуская рыцаря и его оруженосца, прогарцевавших по дороге на вороных конях. Оруженосец, видимо совсем еще юнец, визгливым голосом кричал селянам об обязанности уступить дворянину дорогу. Копыта лошадей подняли неимоверную пыль и Эмма, не успевшая вовремя задержать дыхание, надолго закашлялась. Выпрямившись и отерев проступившие от кашля слезы, она с удивлением заметила стоящего рядом с ней дородного монаха. По черному цвету рясы, пошитой из шелковистого и плотного бомонского камлена, а также по длине хвоста шаперона, Эмма поняла, что перед ней бенедиктинец высокого ранга. Не мешкая, она опустилась на колени, быстро поцеловала пыльную полу монашеского облачения и замерла, ожидая благословения. Однако бенедиктинец не прикоснулся к ее голове, а лишь осенил ее крестным знамением. Не получившая благословения фрау Кубла, подняв голову, с удивлением посмотрела на монаха. Страх сжал ее сердце и вспомнилось предупреждение Дезидерия. Бенедиктинец рассматривал Эмму холодными светлыми глазами, изучающе и жестко. В ужасе она огляделась и увидела, что за спиной монаха стоят двое городских стражников, а в туазе слева переминается с ноги на ногу унылого вида седой брат-бенедиктинец.