Монах, видимо извещенный о том, что прибудут гости, дернул к себе свиток, захлопнул оконце и через пару минут со скрипом отворил дверцу ворот.
- Вставай-ка, добрый человек, и молись Господу, ибо велика милость его! – с этими словами Тилло нагнулся и легко поставил все еще лежавшего на земле Ганса на ноги. Джеймс поднял корзинку с маленьким Тедериком и вручил ее Янесиусу. Так и вошли гуськом в монастырские ворота: первым – гигант кучер, за ним молчаливый Янесиус с корзинкой в руках, следом Джеймс, а затем оба стражника. Несчастный Ганс остался стоять за воротами.
Монах проводил их к пыточной и указал на двери. Гигант Тилло так решительно потряс фальшионом и так грозно сверкнул глазами, что стражники решили не препятствовать ему первым зайти к брату Аппелю. Они попытались было придержать дверь пыточной, не давая кучеру закрыть ее за собой, но потерпели поражение. Дверь захлопнулась плотно, и как старший стражник ни старался, услышать что-либо за этой дубовой, кованной железом громадой ему не удалось. Вышел Тилло от демонолога достаточно скоро и остался стоять у дверей, подозрительно сверля глазами стражника постарше. Тот же, шепнув несколько слов на ухо младшему стражнику, зашел в пыточную. Задержался он у брата Аппеля подольше, чем Тилло, но тоже вышел достаточно скоро, махнув рукой брату Янесиусу. Подняв повыше корзинку с младенцем Тедериком, Янесиус медленно двинулся в пыточную. Когда дверь за монахом почти закрылась, а стражники встали у входа, неожиданно встрепенулся юный Джеймс.
- Брат Янесиус, вы обронили! – Подхватив с пола оброненную накидку для корзинки, Якобо юркнул за дверь, проскочив мимо пытавшегося остановить его стражника. Тут же выскочил обратно и встал рядом с Тилло. Так они вчетвером и стояли, переминаясь с ноги на ногу, с четверть часа.
- Езжай же к отцу Илларию, отрок, - тихо сказал кучер. – Передай, что младенец доставлен брату Аппелю, как и поручил преподобный. Я же, по его указанию, дождусь Янесиуса.
Юный Джеймс кивнул головой и совсем было уже двинулся к выходу, как в пыточной громыхнуло и раздался страшный вой. Расталкивая друг друга, Тилло, Джеймс и стражники ввалились в двери и замерли в ужасе. За столом, воздев руки к небу, факелом горел брат Аппель, а на полу без чувств валялся горемычный Янесиус в дымящейся сутане. Пожилой стражник ногой оттолкнул тело Янесиуса, осмотрелся и угрожающе повернулся к Джеймсу. Корзинки с младенцем Тедериком в пыточной келье не было.
Глава 8
В которой автор приносит читателю свои извинения, преподобный Илларий мчится в Люцерн, а брат Янесиус показывает свое истинное лицо.
«Матушка, матушка, хлеба дай –
Голод замучил, хоть пропадай»
«Хлебушек завтра посеем, сынок.
Надо еще потерпеть денек»
Средневековая немецкая баллада
– Ну вот на тебе! – озадаченно сказала светловолосая женщина, - Ну ладно наш Тедди пропал, оно даже к лучшему. Несколько угнетало то, что малыш мог быть подвергнут пыткам. Но что за адский огонь снизошел на брата Аппеля?
– Понятия не имею, - ответил темноволосый мужчина в очках, потирая лоб – Я честно, в соответствии с логикой повествования, отправил Тедерика на допрос. А поскольку попривык к малышу, то даже искренне огорчался той судьбе, которая ему уготована. Но… Человек полагает, а Господь располагает. Так что приношу свои извинения за то, что простая и прямая повествовательная линия вдруг сделала такой зигзаг. И теперь придется мне пробираться сквозь загадки, которые сложно объяснить, не прибегая к фэнтезийным приемам. А ведь как было бы легко – волшебная палочка, боевая магия, паф-паф – и младенец спасен. Но… что не мое, то не мое. Остается вернуться на место происшествия и выяснить, кто и зачем сжег брата Аппеля и куда подевался маленький Тедерик.
Монастырь под Люцерном и монастырем-то назвать было сложно. Триста лет тому назад расположился неподалеку от ловерцкого озера габсбургский гарнизон. Годы шли, в швицком кантоне менялись династии сеньоров, а вместе с ними и их союзники. Превратившись из друзей во врагов, габсбургские солдаты покинули швицкие казармы, а постройки их, весьма добротные, остались стоять, противясь времени, ветрам и дождям, зарастая постепенно деревьями и высокой травой. Так бы и исчезли с лица земли древние казармы, если бы в 1256 году не объединил Папа Александр Четвертый блудных детей христовых – иоаннбонитов, бритинианцев да тосканских эремитов в единый орден нищих августинских братьев. Недолго пороптав, примкнули к новой конгрегации и самые верные последователи Блаженного - духовная община, основанная самим Августином четыре столетия назад в Тагасте нумидийской. В том же году назначили приора Ордена августинцев и четверых провинциалов - для Италии, Испании, Франции и земель Германских, а самому ордену подарили невиданную привилегию, чтобы сакристан папской капеллы избирался из августинцев.