Петуния немного напряглась. Но по улыбке, еле видной в отблесках редких факелов, поняла, что однокурсница ничего против магглорожденных не имеет.
— Альбус Поттер. Я думала, все знают.
— Да ну тебя! Ты шутишь?
— Клянусь здоровьем дедушки, — заверила Петуния. — Мой отец и Гарри Поттер — кузены, а мы с Альбусом, получается, троюродные.
Мистерио оглянулась на нее через плечо, но Питти не успела уловить ее эмоцию.
— Вообще, неудивительно. В магическом мире все кому-то родственники. Может быть, и я твоя кузина, — хихикнула сокурсница.
Петуния вспомнила, сколько у тети Джинни родных братьев, не говоря уж о кузенах, и мысленно согласилась с Клементиной. Они уже стояли у круглой двери в гостиную Хаффлпаффа.
Мистерио взялась за ручку и открыла дверь. В полумрак коридора ворвался мягкий теплый свет. К великой радости Петунии, в гостиной никого не было.
Она, морщась, прошла мимо круглых полок с машущими ей кактусами, зацепилась волосами за дурацкий плющ, висящий с низкого потолка круглой комнаты, и через такую же круглую дверь вошла в спальню для девочек. Здесь было четыре добротных деревянных кровати, стоящих в ряд, покрытых цветными лоскутными одеялами. "Никаких пологов", — подметила Петуния, когда староста привела их сюда первого сентября. На одеяле Петунии в ту же ночь появились изображения, собственно, петуний: лиловые, голубые и розовые. Если бы не неприятное соседство, девочка бы даже порадовалась такому милому колдовству.
Ее кровать была самой дальней, и ей требовалось проходить каждый раз мимо остальных девочек. Мистерио уселась на свою, которая, наоборот, была ближе всех к двери, и начала ковыряться в прикроватном сундуке. Петуния занялась тем же. Достала недоеденные за неделю "Бобы Берти Боттс", предложила однокурснице, но та отказалась.
На кровати рядом дремала еще одна однокурсница Петунии — Жюли Триаль, дочка французского посла и английской знаменитой певицы, о которой маггл-Петуния, конечно же, никогда не слышала. Очаровательная, как и мать, портрет которой висел у ее кровати, с кожей оливкового цвета, черными миндалевидными глазами и черными переливающимися кудряшками, с этими ямочками на округлых щеках Жюли выглядела, словно ангел, и сразу покорила всех учителей и учеников. Правда, она еще ни разу не пришла на занятия без опоздания. Был у прекрасной Жюли и порок — она обожала поспать. А еще была холодна и довольно надменна. По крайней мере, так казалось Питти. Видимо, не зря ее так ждали на Слизерине, к тому же учитывая, что ее отец близок к власти, а мать — представительница династии, испокон веков учившейся в змеином Доме. Жюли тщательно выбирала круг общения, а остальных, особенно если они не лучились обожанием, просто игнорировала.
Последней жительницы комнаты, противной Аманды Флэтворфи, еще не было, и Петуния не хотела попасться ей на глаза как можно дольше. Она упаковала письмо в конверт и встала с кровати.
— Я иду в совятник, — с надеждой начала Петуния, глядя на Клементину, — тебе не нужно туда?
— Нет, я писала письмо домой вчера, — отстраненно улыбнувшись, ответила однокурсница, не отрываясь от пергамента, который читала.
— Еще раз спасибо за перо. Оно очень выручило, Клементина.
— Называй меня Тина. Не люблю свое имя. — Девочка сфокусировала на ней взгляд мечтательных глаз и подмигнула, отчего в душе у Петунии появилась надежда, что она наконец нашла друга.
— Я свое имя люблю, но можешь называть меня Питти.
— Хорошо, так и буду делать, Питти. Удачи с письмом. Если живешь восточнее Гринвича, то бери белую сову. Там магнитные поля встречаются с магическими, и обычные совы часто сбиваются с пути.
— Интересно. Спасибо. — Если честно, Петуния понятия не имела, о чем говорила Тина. Она помахала и вышла.
______
* Просто момент, который вроде бы и нужен, но вроде и нет:
До сих пор у Питти стояла перед глазами сцена встречи первокурсников в Большом Зале, когда их выстроили перед стульчиком и говорящей Шляпой. Профессор Спраут, неопрятная полноватая женщина совершенно неопределенного возраста, подняла перед глазами свиток и начала зачитывать фамилии.
- Аббот, Диана (ей улыбнулся молодой симпатичный профессор, пытаясь придать смелости. Только потом Петуния узнала, что его зовут Лонгботтом и он приходится Диане дядей (правда, лишь по жене, но тут родством считалось и такое))
— Альваро, Диего (на стульчик уселся красивый черноволосый мальчик, ужасно наглый, как потом выяснилось)
— Эйвери, Альфред