Перед огромным полукруглым камином, на котором были весьма искусно вырезаны танцующие бурундуки, в расслабленной позе сидела староста Дома Пруденс Свифт, читая журнал, на обложке которого усатый мужчина шевелился и что-то беззвучно говорил. Еще в первый день миловидная и очень добрая девушка сказала ученикам, что те могут обращаться к ней по любым вопросам, и Петуния решила, что сейчас как раз такой момент. Староста показала себя надежной, особенно после случая на квиддиче, когда в течение недели ходила за Петунией и узнавала, все ли у нее хорошо, не отросло ли нечаянно лишнее ребро или не хочет ли она попить, поесть или поговорить по душам.
— Доброй ночи, Свифт. Не спится?
— Дурсль, — поприветствовала староста. — Время еще детское. Как дела?
Петуния села в соседнее кресло, теплое, обволакивающее и такое же кричаще-желтое, как и большая часть обстановки, и коротко поведала Свифт о своей беде. Другие ее одноклассники направились сразу в спальни.
— Я тоже из магглорожденных, — качнула девушка медно-золотистыми волосами и захлопнула журнал, — а у тебя, насколько знаю, есть взрослая родня из магглорожденных волшебников. Гермиона Грейнджер, например?
— Нет, она мне не родственница, — ответила Петуния, увидев разочарование на розовощеком лице старосты. — А к чему ты клонишь?
— Просто ты могла бы послать письмо совой не домой, а кому-то из родни, а те бы уже отправили твоим родителям обычной почтой. И наоборот так же. Родители могут отсылать письма в почтовое отделение до востребования. А почтовые ящики есть по всей стране, так что это не так проблематично для твоих родных, как аппарировать или ездить в маггловские города на машине каждый раз, когда ты хочешь спросить у матушки, как дела.
Петуния задумалась и поняла, что она права.
Знаешь, Свифт, это настолько просто, что гениально!
— Обращайся. Не зря Шляпа хотела отправить меня в Рейвенклоу.
— И слава богу не отправила! Там все такие заносчивые, — не помня себя от счастья, воскликнула Петуния.
Она бы обняла Свифт, но уже заметила, что в школе такие нежности не приняты даже среди друзей и родных. Английская старовековая чопорность!
— Ты первый человек, который бузит не на Слизерин.
— Да, к сожалению профессора Спраут, я ужасно нетипична! — Петуния подскочила с кресла, которое будто не хотело отпускать, до того было удобное и мягкое, и побежала в спальню за пергаментом и пером, чтобы сейчас же написать самое длинное в жизни письмо.
Утром пятницы сонная как муха Петуния рискнула появиться на завтрак вовремя. Ей очень нужно было перехватить Ала до того, как начнутся уроки. Но, к сожалению, кузена не было за столом Слизерина, как, впрочем, и его друга Скорпиуса. Спрашивать у их однокурсников Питти не решилась. По причинам, недосягаемым для сознания Петунии, Альбуса Поттера и Скорпиуса Малфоя ужасно не любили как в их Доме, так и во всех остальных. Нет, ее, конечно, тоже не любили, но кто она, и кто сам сын Поттера! Даже Роза кичилась тем, что является его племянницей.
Подождав их появления минут пять, девочка осмелилась подойти к Джеймсу, который, на удивление и к большому счастью Петунии, сидел за столом Гриффиндора один, подальше от сокурсников. Его длинные черные волосы были растрепаны, будто никогда не знали расчески, и наполовину закрывали сонное лицо.
— Привет. Ты не знаешь, где твой брат? — смущаясь, спросила девочка.
— Доброе утро. Неужто перестала притворяться, что мы не знакомы? — Джеймс громко откусил тост.
Петуния с нарастающим гневом подметила, что раз Джеймс задает этот вопрос, он ничего не знает о "просьбе" Розы не распространяться об их родстве. Но сейчас думать об этом было некогда.
— Я и не притворялась. Просто не было дел к тебе.
— А теперь, значит, есть?
Петуния, немного подумав, достала из-за пазухи запечатанный конверт. Она побаивалась просить старшего кузена, но надеялась, что ему хватит ума не выкинуть и не читать ее письмо.
— Я хотела попросить его отправить мое письмо вместе со своим. Совы меня не слушаются.
— Слышал. — Снова громкий хруст, и крошки разлетелись по столу. — Ну, удачи в поисках.