С такими думами она добиралась до гостиной Дома, совсем не заметив, что любящая перемещаться лестница на третьем этаже завела ее куда-то не туда. Точнее, в тупик, из которого, пока какая-нибудь лестница не решит направиться сюда, невозможно будет выйти. Из картины в старинной раме на нее печальным взглядом уставилась дородная дама в костюме викторианской эпохи. Казалось, она задыхалась в тесном корсете. Когда Питти спросила у нее, как отсюда выбраться, та лишь пожала плечами и ушла из портрета.
Петуния осмотрела небольшую галерею, в которой оказалась. Несколько дверей были надежно заперты. Ни одна из лестниц не подходила к краю. Выхода однозначно не было. А в противоположном углу спиной к ней и лицом к еще одной картине сидела никто иная, как Сабрина Джонси, девочка из Рейвенклоу, отличающаяся, как и многие из ее Дома, заносчивым характером. Понимание, что такая умница, как Джонси, тоже не может отсюда выбраться, немного развеселило Петунию.
Стоять дальше и притворяться, что она ее не заметила, было невозможно, а потому Питти подошла и, откашлявшись, сказала:
— Привет, Джонси. Давно тут застряла?
Девочка обратила на нее худое вытянутое лицо с острым подбородком, вздернула и без того стремящийся вверх нос и ответила:
— Здравствуй, Дурсль. Я тут не застревала. Я пытаюсь решить партию. — Она отошла, открывая для Питти картину, на которой два джентльмена склонились над шахматной доской.
Сначала Петуния подумала, что это единственное во всем Хогвартсе изображение, которое не шевелится, но через какое-то время один из игроков тяжело вздохнул, почесав бровь. Волшебные фигурки тоже вздыхали, изнывая от надежды, что их переместят, и от скуки.
— Понятно. А ты не знаешь, как отсюда выбраться?
— Если ты не торопишься, дождаться лестницы. По теории вероятности это когда-нибудь, да случится, — проговорила Джонси очень серьезным тоном, пристально вглядевшись в Петунию маленькими бесцветными глазами, будто ища в них подтверждение того, что собеседница способна ее понять.
— Прекрасно. А еще варианты есть?
— Я же не путеводитель, Дурсль.
Затравленная Петуния тут же отпрянула от нее, чем изрядно озадачила. Подумав с секунду, Джонси добавила:
— Если спешишь, можешь через окно.
— То есть?
— Вон те сообщаются с соседней галереей широкими внешними бордюрами. Если не боишься оказаться в больничном крыле с переломанными костями, можешь попробовать перейти к соседним окнам снаружи. Лично я посижу здесь. Костерост ужасно невкусный, да и месяц занятий пропускать не хочется.
Поражаясь новой информации, Питти кивнула, едва догадавшись поблагодарить, и направилась к указанному окну.
— Только выгляни и проверь для начала, нет ли учителей на улице. По головке за такие геройства не погладят.
Учителей не было. Только Роза Грейнджер-Уизли, оседлав метлу, скакала словно пятилетняя девочка, притворяющаяся, что под ней пони. Возле нее бегал Джеймс, который, по счастью, не держал метлы между ног. Питти усмехнулась и полезла на подоконник.
— Ферзь бэ пять на аш пять, — услышала она последние слова Сабрины Джонси и, крепко прижимаясь к фасаду, засеменила влево.
Главным было не смотреть вниз, потому что третий этаж в Хогвартсе отнюдь не то же самое, что третий этаж в типовом доме ее родного Олни. Земля казалась далекой-далекой. Или это из-за страха?
На удивление, расстояние было пройдено за волшебно короткий срок. Воистину волшебно. Молясь, чтобы соседнее окно открылось так же легко, как и предыдущее, Питти почти не дыша заглянула в него. В галерее вроде бы никого не было, и самое прекрасное — лестница спокойно лежала в положенном ей пазе. Петуния со скоростью колибри перепрыгнула через подоконник и понеслась к ступеням, пока им не вздумалось переместиться.
— Чертовы, чертовы, чертовы лестницы, чтоб вы провалились, проклятые! — выплевывала она по слову на каждую ступень. Когда приличные проклятия кончились, полилась легкая нецензурщина, так часто слышимая от любимой мамы.
В конце ее ждал коридор, очевидно, направляющий куда-то во владения Слизеринцев, потому что именно их тут было великое множество. Разновозрастные представители змеиного Дома стояли группками, все как на подбор в дорогих мантиях, будто и не слышали о том, что в выходные можно надевать обычную одежду. "Неужели все из чистокровных волшебников?" — успела подумать Питти, прежде чем по инерции влетела в их поток.
— От кого убегаешь, полорукая? — услышала Петуния от Дугласа Потта, прыщавого и дурно пахнущего первогодки.
Кто-то хором с ним засмеялся. Петуния не останавливала бег, стараясь смотреть под ноги во избежание подножек. Но кто же знал, что в магическом мире есть заклинание на подножку! Кто-то из старшего курса успешно его применил, и Питти не просто растянулась на холодном мраморном полу, но и проехала добрых четыре фута*, пачкая любимую кофту.
Все дружно заржали. Все, кроме Скорпиуса Малфоя, который поспешно наклонился, напугав Петунию, хотя всего лишь собирался помочь ей встать. После того, как она выпрямилась в недоуменной тишине, он начал отряхивать ее от пыли.
— Ты порвала воротник, — заметил мальчик, — ой, и это у тебя тут… — он кивком указал на белую кляксу, оставленную совой.
По коридору снова прокатился смех.
— Малфой нашел себе подружку, — язвительно заметил Потт. Его дружок Альфред Эйвери, стоявший рядом, одобрительно кивнул шутке. Но лицо у него было непроницаемым, как у игрока в покер. Карамельно-карие глаза были недвижимы, будто нарисованные. Хотя что говорить? Даже светло-русые волосы у мальчика будто боялись поддаться ветру и гравитации, и стояли так, как утром им велел стоять их обладатель.
— Где Альбус? — отвернувшись от хулиганов, спросила Петуния. Она привыкла видеть кузена вместе с Малфоем.
— Кажется, у Хагрида, профессора по уходу за магическими существами.
— Уже наказан? — удивилась девочка.
— Нет, что ты? — спокойно ответил Малфой, хотя было тяжело игнорировать выходки сокурсников. — Пошли, провожу немного. Вся семья Поттеров дружит с профессором Хагридом. Да и все Уизли, думаю. Разве ты не знала?
— Да, тетя Джинни говорила. Но я не думала, что Ал прям дружит с ним. По своей воле, — последние слова она сказала с нажимом.
Мальчик усмехнулся:
— Хагрид классный. У него много интересных штук в домике. И пес — просто прелесть. А еще он может взять на прогулку в Запретный лес, а там кентавры, боутраклы, единороги и много кто еще!
— А ты почему не с ним?
— Э-э-э… — уши мальчика порозовели, что, кстати, чрезвычайно шло к его светлой коже и глазам. — Вряд ли мои родители будут за.
— Почему? Ладно, прости, я лезу не в свое дело, — стушевалась Петуния.
— Ничего, — ответил Малфой, но больше ничего не добавил, ускорив шаг.
Питти последовала за мальчиком, четко знающим, в какой коридор свернуть и по какой лестнице пойти. Он так же каким-то шестым чувством уловил, где находится полтергейст Пивз — местная легенда, по этому высокому статусу временами позволяющая себе ну совсем непозволительные вещи — и беспрепятственно обошел оккупированный им зал.
— Все дружат с Хагридом, но не Роза? — продолжала Питти разговор, потому что молчание явно смущало их обоих.
— Думаешь?
— Я видела ее на поле. Она скакала на метле как дурочка. И Джеймс там был. — Девочка не удержалась и захихикала, вспоминая эт уморительную сцену.
— Скоро она научится летать не хуже своего отца-чемпиона, вот тогда ты перестанешь смеяться, — мечтательно произнес Малфой.
Питти не поняла, фанат ли он Розы или защищает только из-за родственных связей с его единственным другом, но тактично решила, что в принципе это не ее дело. Скакать, зажав между ног метлу, казалось ей делом далеким от какого бы то ни было чемпионства, и она уж точно не могла себе представить дядю Рона, который бы это делал. Даже несмотря на его типичную веселость. Но учитывая, как мало она знала о магии, и не желая в очередной раз опозориться, Питти решила промолчать, смирившись с тем, что здесь, видимо, нормально — летать на метле.