Петуния побежала по коридору, чувствуя, как молодой профессор смотрит ей вслед.
Не успела она повернуть за угол, как со всего маху врезалась в Энди Джордана. У него в руках была стопка книг и пергаментов, которые веером разлетелись по каменному полу. Не сразу поняв, кто в него влетел, он чертыхнулся и наклонился, собирая свои вещи.
Питти присела на корточки и начала ему помогать.
— Прости пожалуйста, Джордан. Я не нарочно!
Только сейчас, казалось, поняв, кто перед ним, мальчик расслабился и тут же натянул улыбку:
— Не страшно, Питти. И зови меня Энди, хорошо?
— Да, да, конечно.
— Откуда это ты так бежишь? Неужели шахматный турнир кончился? Кто победил?
— Я не люблю шахматы.
Казалось, Энди был огорошен этой новостью. Быстро вернув самообладание, он вновь широко улыбнулся:
— А что тебе нравится? Не квиддич, как я понимаю?
— Даже не знаю. Я еще не освоилась.
Они все еще собирали листки, и тут Петуния резко остановилась. Она собиралась пергаменты в кучку и увидела, как из-под одного выглядывает что-то ярко-сиреневое. Безотчетно послушавшись своего любопытства, девочка вытянула пергамент за уголок и не смогла не ахнуть: на листке была изображена петуния. Почти такая, какую она нашла на кровати в день рождения, только другого цвета.
— О, наверное, Лара оставила у меня свои рисунки, — спокойно сказал Энди.
— Я думала, ты рисуешь.
— А что, красиво? Тебе нравится?
Совершенно сбитая с толку, Питти лишь кивнула.
— Возьми себе. Это же твой цветок нарисован?
— Угум, — выдавила Петуния, заливаясь краской.
— Ладно, — теперь смущаться начал и Энди. Он встал, забрав стопку из рук девочки. — Спасибо.
— И тебе, — выпалила она, затем добавила, очень смущенно: — За подарок.
Джордан пристально на нее посмотрел. Но, видимо, решил ничего не говорить. Он постарался, не опуская стопку на пол, привести ее в аккуратный вид. У него не вышло. Плюнув на это дело, она снова обратился к Петунии, которая, казалось, от смущения приросла к полу:
— Ты хорошо общаешься с Алом, да? С братом Джеймса?
— Да. А что такое? — Питти привыкла, что все ненавидят Альбуса, а потому сразу ощетинилась. Джордан не мог этого не заметить, но, видимо, решил притвориться, что все нормально. Он ответил:
— Лара сидит с ним и Скорпиусом на зельях. Мне просто интересно, с кем общается моя сестренка. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо. В общем, просто братское любопытство.
Петуния немного успокоилась. Даже получилось улыбнуться. Хотя все ее мысли продолжал занимать цветок, нарисованный искусной рукой на пергаменте.
— Альбус хороший. И Скроп тоже. Не беспокойся.
— Конечно. Тем более, если им доверяешь ты.
Последнее Джордан проговорил шепотом. Петуния открыла в удивлении рот, но мальчик лишь неуклюже махнул ей рукой, чуть не уронив свою нестройную ношу снова, и был таков.
Пораженная девочка поспешила дальше.
— Нет, нет, нет. Успокойся, — просила Тина, которая после чемпионата застала подругу в полном смятении. Она даже не успела сообщить ей, кто стал чемпионом школы по шахматам.
— Да ты глянь! Просто глянь! — Петуния бросила вперед оба рисунка. Цветы на них и впрямь отличались только цветом да расположением. Было совершенно очевидно, что их писала одна рука.
— Вижу, — прошептала Клементина, переворачивая пергаменты изображением вниз. Они сидели в общей гостиной, где буквально в другом углу старшекурсники праздновали победу. — Но ты сама понимаешь, что никто из Гриффиндора не может попасть в нашу гостиную.
— Нет, я так думала до того, как погостила у Альбуса и Скорпа!
— Что? — томные веки Тины дрогнули. Она упала на подлокотник кресла, где сидела Питти, и чуть не свалилась на подругу.
— Потом расскажу. Что если у Джордана получилось пробраться в нашу спальню и положить это… нет, это, — она взяла нужный листок, — на мою кровать в качестве подарка? О дне рождения он мог узнать от Джеймса. Тот точно знал, потому что тетя Джинни через него прислала мне банку малинового джема. Она специально это сделала, ведь Джеймс настырно не пишет домой писем. В общем, не важно, — сказала девочка, поняв, что отвлеклась от темы. — Важно то, что Джоржан зачем-то подложил мне этот цветок.
— Или все же Лара.
— А Ларе это зачем? Она со мной здоровается-то через раз.
— Может, потому и через раз, что не боится обратить на себя внимание. — Тина, немного оправившись от новостей, подмигнула подруге.
Петуния не думала, что ее подруга, такая вся чопорно-романтично-мечтательная, на самом деле вполне современных взглядов. Правда, сама она не представляла, как относиться к ее гипотезе.
— Ладно, это не имеет значения. Но ты ведь видела его тогда со Свифт. Видимо, она помогла ему пройти или подложила по его просьбе сама.
— Ерунда. Свифт просто добрая и она староста. Скорее всего, она просто учила чему-то младшекурсников, вот и все, — решительно заявила Тина.
— Ага, разношерстная компания собралась. И из Гриффиндора, и из Слизерина, и прости господи, из Рейвенклоу.
Петуния отвернулась от подруги, сложив руки на груди и поджав губы. Она не понимала, почему Тина так спокойно откликается о том, что их староста водится с удивительно неподходящими детьми, и при этом ей не нравится, что Питти пробралась в гостиную Слизерина. Нападки на этот Дом уже порядком надоели. Тем более, что там из самых неприятных были только Гонт, Гойл и Вейн, и то последняя лишь в качестве подпевалы, да и вся троица почти не задевала Петунию, как и остальных Хаффлпаффцев.
— В общем, — начала Клементина, видя, что подруга не собирается продолжать разговор, — это все равно не имеет значения.
— Как же?..
— А так же. Если он поймет, что сдал себя в потрохами, то пусть наберется смелости и подойдет! Если это не он, а Лара, то есть вероятность, что скоро она узнает от Энди, к кому попал ее рисунок, и, если ей это надо, тоже подойдет к тебе сама. А если они оба тебе не нужны ни как друзья, ни как, прости за мою прямоту, любовные интересы, то и тебе не следует ничего предпринимать.
— Какие уж тут любовные интересы? — опешила Петуния.
— Тебе уже тринадцать! Моя прабабушка в этом возрасте уже была помолвлена.
— Фу ты, Тина! И думать не хочу.
— Ладно, никто же тебя не заставляет! Тем более, когда в вариантах только Энди Джордан. — Она прыснула со смеху, но прикрыла заливающееся румянцем бледное лицо обеими руками.
Петуния не видела ничего смешного в Энди Джордане. Он казался ей вполне милым мальчиком. Вплоть то секунды, пока не подмигнул ей. Теперь все его действия на протяжении учебного года казались ей двусмысленными. Это было намного хуже того ощущения, которое появлялось у нее, когда Скорпиус называл ее леди или пускался в пространные рассуждения о положительных чертах Розы.
Думая об этом, она совсем не обратила внимания, как на них пристально смотрел бледный брюнет из противоположного угла гостиной. Пока его друзья веселились, отмечая удачный год, он сверлил черными, как обсидиан, глазами парочку подружек. Вторая, кстати, перехватила его взор и улыбнулась. Парень отвернулся и уже больше не обращал на младшекурсниц внимания.
— И все же, — с былым энтузиазмом начала Тина, вновь смотря на подругу, — как ты оказалась в гостиной Слизерина?
______
*Bitis gabonica — (лат.) Габонская гадюка
Глава 18. Чертовы глазированные орешки
Май проходил быстро, погруженный в зубрежку, контрольные и экзамены. Учеба доставляла много хлопот. Тем более, что все мысли девочки были заняты чертовым ультиматумом директора. Почтовый ящик, новехонький и блестящий, торчал у главного выхода из Хогвартса на всеобщее обозрение.
В первую неделю Петуния находила в ящике только самолетики, взрывающиеся конверты и кусачие записки. После нескольких жалоб директору профессор Летиция Фоули, учитель по контрзаклятиям, нанесла несколько защищающих чар. Но от этого настроение Питти не поднялось: писем все равно не было. Приставленная в качестве почтальона эльфийка Минни, носатая и маленькая, одетая в кусок шторы, завязанный на плече на манер тоги, каждые пару дней появлялась в спальне Петунии, чтобы сделать необнадеживающий отчет. Ее вид и появление до сих пор пугали девочку, а когда она узнала, что у Клементины дома тоже есть служанка-эльфийка, она не могла вернуть выпученным глазам нормальный вид еще долгое время.