— Но ведь главный революционер у нас ты. А объект — лишь инструмент.
— И то верно, — согласилась Зуб, растерявшая веселье после маленькой победы.
Эти двое редко соглашались. Даже можно сказать, почти никогда. Красавчик бы заметил, что это разные вещи, имеющие разный окрас.
"Сколько раз нам еще предстоит разочаровываться? — спрашивал себя Клемент. — У меня-то много времени, но вот они… Увидят ли они плоды наших дел?"
— Ну не грусти, шеф, — неожиданно мягко сказала Зуб. — Когда-нибудь даже твоя любимая Гермиона Грейнджер встанет на нашу сторону!
— Великая женщина, — кивнул он, немного смягчаясь. И смущаясь от того, какую реакцию вызвал у своих соучастниц. — Ладно, теперь важно не потерять результат. Фея, отныне ты полевой работник, как и Дылда. У тебя есть целое лето, чтобы сойтись с объектом номер четыре. Надеюсь, в выдумывании поводов у тебя не будет проблем?
— Постараюсь изо всех сил.
— А ты, Зуб, не слишком ли напираешь? До сих пор помню твой разговор в гостиной. Не стоит больше так резко отзываться о представителях других Домов. Наш объект уже слишком… не от мира сего. Она реально не понимает разницы между представителями Домов и той веками складывающейся конкуренции между ними.
— Ты хотел сказать "вражды"? — Зуб снова превратилась в себя обычную, точнее, ехидную.
— Называй, как хочешь.
— Все путем, Клемент. У нас с объектом, которую, замечу, ты впервые очеловечил, сказав "она", отношения отличные.
— Уж надеюсь. Ну что ж, последний пункт. — Девушки знали, о чем он. Обе приосанились и вперили в него внимательные взгляды. — Я выбрал нам нового члена. Так сказать, замену тебе, Фея. Думаю, и ты одобришь.
Он наклонился, чтобы прошептать имя, и в этот момент очень кстати громко ухнула сова. Девушки, тем не менее, все услышали. Зуб немного удивилась, а Фея довольно кивнула:
— Да. Это то, что надо.
— К тому же, она уже с ней дружит. Будет легко, — задумчиво согласилась с ней Зуб. Второй раз за день!
— Несложно, — подражая Красавчику, подметил Клемент.
Он объявил сходку закрытой, попросил Фею передать Дылде привет и первым покинул совятник.
Часом позже Петуния постучала в дубовую дверь кабинета директора.
— Мисс Дурсль? — удивленно произнесла МакГонагалл.
— Вы не поменяли пароль.
— Вы что-то хотели обсудить? Боюсь, сейчас у меня нет времени. Давайте вернемся к вашему вопросу в сентябре.
— К сожалению, это до сентября ждать не может. Я хочу отчислиться из Хогвартса.
— Боюсь, это невозможно. — Если директор МакГонагалл и удивилась, она этого не показала.
— Почему? Прецедентов вообще не было?
— Из Хогвартса можно перевестись в другую школу волшебства, которых, замечу, в стране больше нет. Даже ученики, подвергшиеся исключению, продолжают обучение волшебству дома, в других школах или филиалах. Вам жизненно необходимо доучиться, и я не шучу.
— Почему?
Директор МакГонагалл поправила очки:
— Вы что-нибудь знаете об обскуриалах? Нет? Это очень страшная болезнь, которая может навредить не только ребенку, не желающему пользоваться магией, но и его родным.
— Что? — Сердце Петунии на миг остановилось. Эта болезнь есть и у нее?!
— Если ребенок не пользуется магией и отвергает ее, внутри него растет обскурус, своего рода опухоль. В рецидивы она… берет контроль над телом и убивает все на своем пути. Я знаю, почему вы не хотите учиться в Хогвартсе, не хотите учиться магии вообще. И дело не в почте, травле и сложности предметов.
"Так она знает о травле, старая карга!" — подумала Петуния, тут же напугавшись, что директриса читает ее мысли, и опустив голову.
— Ваш внезапно пробудившийся дар оторвал вас от привычной жизни и любимых людей. Я знаю, что вам тяжело, и обещаю в следующем году посодействовать в том, чтобы жизнь в стенах школы не казалась вам такой… невозможной.
"Ага, где ж ты раньше была?" — Девочка глянула на женщину, и та, будто правда сумев понять ее мысли, сказала:
— Профессор Лонгботтом недавно разговаривал со мной. Он напомнил мне, как быстро мы, старики, забываем, каково быть ребенком. Обещаю, второй курс в Хогвартсе вам понравится больше. И еще, — она вытащила из ящика стола старую книгу в кожаном переплете, — прочитайте на досуге, пожалуйста.
Петуния взяла из ее рук фолиант и увидела на обложке: "Обскурусы. Виды, происхождение, лечение. Автор: Ньют Скамандер". Она была уверена, что где-то уже видела эту фамилию.
— Книга довольно старая, тысяча девятьсот сорок шестого года, но с тех пор никто не написал еще более подробной работы об этом заболевании. Я не хочу вас пугать. Я хочу лишь, чтобы вы поняли, насколько важно научиться управлять своим даром и как опасно начать его ненавидеть.
— Хорошо. — Петуния положила книгу на колени. Она, вообще-то, никогда не думала, что ненавидит магию в себе. Ведь она ее практически не чувствовала. За весь год Питти успешно совершила всего одно заклинание, за которое в итоге получила наказание. — Но…
— Даже если вы решите отчислиться, вам нужно будет написать прошение по определенной форме. Все шаблоны я вам дам первого сентября текущего года, если в них еще будет нужда. А сейчас, мисс Дурсль, — директор поднялась из-за стола, — у меня есть еще несколько дел, а вам пора в постель, если вы хотите не проспать завтрашний поезд.
— Конечно. Спокойной ночи, директор, — пролепетала Петуния, уходя на ватных ногах.
______
*Grand-mère — (франц.) бабушка
Глава 20. Каникулы, привет!
Раннее утро началось с последних сборов, вопроса, куда девать коробку с Джей-Джеем, отказом отдать лягушонка в заботливые руки эльфам, которые вместе с багажом погрузили бы его на поезд, и сумбурным прощанием с Хагридом, который провожал Альбуса на перрон и весело помахал Петунии, хотя за весь учебный год не выказал того, что вообще знает о ее существовании, не считая просьбы передать привет через Ала, хотя Питти была уверена, что кузен просто это придумал, чтоб не обижать ее.
Вопроса куда сесть в поезде не возникло: Роза Грейнджер-Уизли, разозленная вчерашней сценой в Большом Зале и вызванная, оказывается, на разговор к главе Гриффиндора профессору Лонгботтому, одним своим взглядом и жестко сведенной челюстью показала Петунии, что сядь та не в купе у туалета, живой ей до Лондона не доехать. Питти, довольная тем, что учебный год, наконец, кончился, почти не замечала прожигающих взглядов недокузины.
— Ну что, в какой вагон? — Неожиданно возле Петунии и Тины, мявшихся на перроне, появились Скорпиус и Альбус. Они спросили это хором и теперь стояли, розовощекие и жутко довольные.
— Эй, Ал, — позвала Роза, хмурясь. — Пошли!
— Я нашел себе компанию! — громко ответил мальчик. — Спасибо, Роза, можешь идти!
Джеймс, стоящий возле Розы, покачал головой.
Петуния поймала себя на том, что ищет глазами Джордана. Лучший друг Джеймса Поттера, он, по ее разумению, должен был находиться где-то рядом. Но Петунию отвлекла Клементина, заталкивающая подругу в вагон.
— Надо выбрать места, пока снова не явилась Роза и не… — тут Питти осеклась, вспомнив, что Ал не знает о том, что его рыжая кузина заставила Петунию ехать в купе для отбросов.
— Роза нам не помеха! — Альбус прошел в конец вагона и открыл ту самую дверь того самого купе возле туалета.
— Альбус, ты чего?
— Я знаю, Питти. И про орехи знаю. — Он на миг опустил взгляд, густо покраснев. — Заходим. Это всего лишь купе.
— Да какого черта? — Тина пожала плечами. — Он прав, Питт. Заходим! — И она первой скрылась за стеклянной дверью. К ней вприпрыжку заскочил Скорпиус.
Это заметила Роза, появившаяся во входных дверях вагона. Сначала она подумала, что Альбус загоняет ненавистную кузину в купе, но когда тот последовал за ней, Роза вскрикнула, будто ее укусили. Она подбежала к ним, когда мальчик уже наполовину закрыл дверь.