Надо будет сразу утром найти Сивиллу и спросить.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
УЗНИЦА
Устав телом и разумом, я погрузилась в глубокий сон. Когда я проснулась, был почти полдень, Марджери не было. Но она была недовольна моими походами вчера, так что вряд ли ушла надолго. Если я буду быстро, я смогу сбегать к Сивилле раньше, чем она вернется.
Я поспешила одеться в синее шерстяное платье, которое было на мне в дороге, теперь его постирали и выгладили. Но когда я вышла к прихожую и попыталась открыть дверь в коридор, она не поддалась.
Я услышала снаружи голоса и застучала по двери.
— Это Певчая. Выпустите!
Звякнул металл. Голоса стали громче, но мне никто не ответил.
Я звала на помощь пятнадцать минут, а потом дверь резко распахнулась, чуть не сбив меня.
— Миледи Певчая, — огромный Рэкхем перекрыл выход. За ним в коридоре стоял ряд людей с пиками и мечами. Я отпрянула, и он закрыл за собой дверь. — Я слышал, вы мешали стражам.
От одного его вида мне было плохо.
— Я хочу выйти.
— Вы останетесь здесь, пока не найдут Уолбрука.
Нат все еще на свободе? Я ощутила радость, а потом страх, ведь это был лишь первый день, охота продолжалась.
Мне нужна помощь Сивиллы.
— И посетителей у вас не будет, — продолжил Рэкхем, — пока мы не убедимся, что опасность миновала.
Не будет?
— Вы меня запираете?
— Я защищаю тебя, Певчая. Совет согласился, что ты юна и в смятении, для твоей безопасности стоит охранять тебя, пока опасность не минует.
— А король? Он тоже согласен?
— Королю нездоровится, но я все ему объяснил, — сказал осторожно Рэкхем. — Он согласен, что мы должны уберечь тебя.
Он не смотрел мне в глаза, это давало надежду. Может, король не знал, что меня держат в плену.
— Я хочу увидеть короля.
Даже от такого маленького протеста в его глазах вспыхнул гнев.
— Я уже говорил, Певчая, ты никуда не выйдешь.
— Я настаиваю.
— Ты будешь слушаться! — его кулак пролетел мимо моего лица и врезался в стену рядом со мной. Его кольца пробили дерево. Они легко могли вспороть мою кожу. Дрожа, я отпрянула от него.
Он шагнул ко мне, сжимая кулаки, костяшки одной руки кровоточили.
— Моя жена будет меня слушаться.
Моя жена. От слов было плохо. Но я не хотела, чтобы эти кольца задели мое лицо. Горечь подступила к горлу, но я склонила голову.
— Да, милорд.
Он хрипел.
— Так лучше.
Я не должна поднимать голову. Нельзя смотреть ему в глаза. Вместо этого я смотрела на его большие руки, на кровь на костяшках, на золотистые волоски на пальцах, на кольца, сияющие в свете. И тогда я увидела правду: только на одном кольце — с жемчугом — был обычный камень. Другие камни были красивыми, но и не обычными.
Это были камни мертвых Певчих.
Я не могла дышать.
Я закрыла глаза. Я видела трещины на камнях, свет странно мерцал на них. Я видела такое лишь раз, на камне леди Илейн после ее смерти, но я не могла это забыть.
Я запрещала себе тянуться к рубину, висевшему под платьем на длинной тонкой цепочку. Он тоже был с трещиной, узор показывал, что я не могла использовать Проверенную магию, но еще была жива. Этот камень тоже появится на пальце Рэкхема?
Моя голова была склонена, я услышала, как Рэкхем открыл дверь. Я бросилась, надеясь поймать дверь.
Рэкхем меня опередил. Дверь захлопнулась перед моим лицом.
— Заприте комнаты! — приказал он стражам. — Это для ее безопасности.
С лязгом опустилась решетка.
† † †
Я расхаживала по комнате, ощущая страх и ярость, когда дверь снова открылась. Марджери миновала стражу, в ее руках был огромный сверток кроваво-красной ткани. Как только она прошла, стражи захлопнули дверь.
Я посмотрела на Марджери.
— Вас они выпускают, а меня — нет?
Марджери, покраснев. Прижала сверток к себе.
— У меня есть долг, миледи.
Докладывать Рэкхему, не иначе.
— И стража тоже исполняет долг, — добавила она. — Милорд Рэкхем отдал им строгий приказ. Он охраняет свои вещи, миледи.
Вещи? Она про меня?
— Когда графиня была жива, он не давал ей уходить без стражи, — Марджери расправила ткань на кровати, стоя спиной ко мне.
Услышанное мне не нравилось.
— Вы о жене Рэкхема? Она не выходила одна?
— Нет. Пока я служила ей, она была в своей комнате.
— Она была больна?
— Нет, — ладонь Марджери замерли на ткани. — Просто… хрупкая.
Хрупкая женщина в жестоких руках Рэкхема. И мне захотелось задать вопрос:
— Марджери, вы не рассказывали мне, как она умерла.